Панграмма

Панграмма (c греч. «все буквы») или разнобуквица — короткий текст, использующий все или почти все буквы алфавита. Например, популярной панграммой для русского языка является «В чащах юга жил бы цитрус? Да, но фальшивый экземпляр!».

Применение

Кроме очевидных применений панграмм: демонстрации шрифтов, проверки передачи текста по линиям связи, тестирования печатающих устройств и т. п., было предложено их использование в стеганографии.

В японском языке панграмма «Ироха» используется в качестве одного из эквивалентов алфавитного ряда с XI века.

История

Надёжных источников по истории панграмм, видимо, не существует, но панграммы на латинице известны по крайней мере с середины XIX века, когда Август де Морган обсуждал фразу англ. I, quartz pyx, who fling muck beds.

В 1875 году Ч. Бомбо (англ. C. C. Bombaugh) ссылается на древнеримского поэта IV века н.э. Авсония, который якобы писал стихи, содержащие все буквы алфавита, но не приводит примеров.

Популярный текст англ. The quick brown fox jumps over the lazy dog был известен уже к 1885 году. В 1920-х годах Ансон Элби (англ. Anson D. Elby) приводит 37 англоязычных панграмм.

Типы панграмм

Лингвисты традиционно выделяют осмысленные фразы-панграммы, в которых все буквы алфавита встречаются ровно один раз. Поскольку такие панграммы в некоторых языках очень трудно составить, обычно допускаются отклонения от этого идеала: повторения некоторых букв, использование сокращений, замена в соответствии с древнеримской традицией букв J и U на I и V. Без таких вольностей смысл идеальных панграмм в английском языке трудно понять, например, англ. Veldt jynx grimps waqf zho buck (26-буквенная панграмма из книги рекордов Гиннеса) описывает маловероятную ситуацию, когда вертишейка из велда карабкается по быку-хайнаку, принадлежащему вакуфу (пуристы также указывают на другой недостаток этой фразы, кроме очевидных географических нестыковок: отсутствие необходимых артиклей).

Составители другого типа панграмм стремятся минимизировать общее число слов, не пытаясь составить из этих слов фразу. В английском языке для этого требуется всего четыре слова — сильно помогает англ. Fjordhungkvisl (ручей в Исландии), кроме него, используются англ. Pecq (город Пек), англ. wamb (устаревшее правописание слова англ. womb, «матка») и эзотерическое слово англ. zyxt (форма глагола англ. see, последнее слово оксфордского словаря). Если ограничиться популярными словами из карманного словаря Уэбстера, то для английского языка задача оказывается неразрешимой: не удаётся собрать вместе слова с более чем 25 неповторяющимися буквами алфавита.

Росс Эклер также указывает на другие похожие задачи, например, нахождение слова с наибольшим числом неповторяющихся букв.

Ли Сэллоус (англ. Lee C. F. Sallows) предлагает вариант, который он называет «автограммы»: текст, содержание которого описывает его алфавитный состав: Only the fool would take trouble to verify that his sentence was composed of ten a’s, three b’s, four c’s … и т. д.

Панграммы в русском языке

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Без «ъ» или «ё»:

• Друг мой эльф! Яшке б свёз птиц южных чащ!
• В чащах юга жил бы цитрус? Да, но фальшивый экземпляр!

Каждая буква по одному разу:

• Любя, съешь щипцы, — вздохнёт мэр, — кайф жгуч.
• Шеф взъярён тчк щипцы с эхом гудбай Жюль.
• Эй, жлоб! Где туз? Прячь юных съёмщиц в шкаф.
• Экс-граф? Плюш изъят. Бьём чуждый цен хвощ!
• Эх, чужак! Общий съём цен шляп (юфть) — вдрызг!
• Эх, чужд кайф, сплющь объём вши, грызя цент.
• Чушь: гид вёз кэб цапф, юный жмот съел хрящ.

Используемые в операционных системах:

• Microsoft использует в fontview.exe для кириллических шрифтов без частицы «же» панграмму: Съешь [же] ещё этих мягких французских булок да выпей чаю.
• В KDE используется панграмма: Широкая электрификация южных губерний даст мощный толчок подъёму сельского хозяйства.
• В GNOME используется панграмма: В чащах юга жил бы цитрус? Да, но фальшивый экземпляр!

Панграммы в других языках

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Азербайджанский:
  • Zəfər, jaketini də, papağını da götür, bu axşam hava çox soyuq olacaq.
    • Зафар, бери и жакет, и кепку, вечером будет очень холодная погода.
• Английский:
  • The quick brown fox jumps over the lazy dog.
    • Шустрая бурая лисица прыгает через ленивого пса.
  • Jackdaws love my big sphinx of quartz.
    • Галки обожают моего большого сфинкса из кварца.
  • The five boxing wizards jump quickly.
    • Пятеро боксирующих волшебников быстро подпрыгивают.
• Армянский язык
  • Բել դղյակի ձախ ժամն օֆ ազգությանը ցպահանջ չճշտած վնաս էր եւ փառք։
• Болгарский:
  • Ах, чудна българска земьо, полюшквай цъфтящи жита.
• Белорусский:
  • У Іўі худы жвавы чорт у зялёнай камізэльцы пабег пад’есці фаршу з юшкай.
  • Я жорстка заб’ю проста ў сэрца гэты расквечаны профіль, што ходзіць ля маёй хаты.
  • У рудога вераб’я ў сховішчы пад фатэлем ляжаць нейкія гаючыя зёлкі.
• Греческий:
  • Τάχιστη αλώπηξ βαφής ψημένη γη, δρασκελίζει υπέρ νωθρού κυνός
  • Γαζίες καὶ μυρτιὲς δὲν θὰ βρῶ πιὰ στὸ χρυσαφὶ ξέφωτο
  • Ξεσκεπάζω τὴν ψυχοφθόρα βδελυγμία.
  • Ζαφείρι δέξου πάγκαλο, βαθῶν ψυχῆς τὸ σῆμα.
• Испанский:
  • Quiere la boca exhausta vid, kiwi, piña y fugaz jamón.
  • Fabio me exige, sin tapujos, que añada cerveza al whisky.
  • Jovencillo emponzoñado de whisky, ¡qué figurota exhibe!
  • David exige plazo fijo para el embarque de truchas y niños New York.
  • La cigüeña tocaba cada vez mejor el saxofón y el búho pedía kiwi y queso.
  • El jefe buscó el éxtasis en un imprevisto baño de whisky y gozó como un duque
  • Exhíbanse politiquillos zafios, con orejas kilométricas y uñas de gavilán.
  • El cadáver de Wamba, rey godo de España, fue exhumado y trasladado en una caja de zinc que pesó un kilo.
  • El pingüino Wenceslao hizo kilómetros bajo exhaustiva lluvia y frío, añoraba a su querido cachorro.
  • El veloz murciélago hindú comía feliz cardillo y kiwi.
  • La cigüeña tocaba el saxofón detrás del palenque de paja.
• Итальянский:
  • Pranzo d’acqua fa volti sghembi
  • Quel fez sghembo copre davanti
  • Pochi sforzan quel gambo di vite
  • Qualche vago ione tipo zolfo, bromo, sodio
• Итальянский алфавит не содержит букв латинского алфавита j, k, w, x, y, однако они могут присутствовать в заимствованных словах, панграмма для этого случая:
  • Quel vituperabile xenofobo zelante assaggia il whisky ed esclama: alleluja!
• Корейский
  • 키스의 고유조건은 입술끼리 만나야 하고 특별한 기술은 필요치 않다.
    • Основное условие поцелуя — соприкасание губ, особых навыков не требуется.
• Латышский
  • Glāžšķūņa rūķīši dzērumā čiepj Baha koncertflīģeļu vākus.
    • Гномики, живущие в стеклянном сарае, по пьяни тырят крышки от роялей Баха.
  • Ķieģeļu cepējs Edgars Buls fraku un hūti žāvē uz čīkstošām eņģēm.
    • Обжигальщик кирпича Эдгар Буль сушит фрак и шляпу на поскрипывающих петлях.
  • Četri psihi faķīri vēlu vakarā zāģēja guļbūvei durvis, fonā šņācot mežam.
    • Четверо факиров-психов поздним вечером пилили двери сруба, пока на фоне шелестел лес.
• Немецкий:
  • Zwölf große Boxkämpfer jagen Viktor quer über den Sylter Deich.
    • Двенадцать крупных боксёров гонятся за Виктором по зюльтской плотине.
  • Falsches Üben von Xylophonmusik quält jeden größeren Zwerg.
    • Неправильные упражнения по игре на ксилофоне мучают каждого большого карлика.
  • «Fix, Schwyz!» quäkt Jürgen blöd vom Paß. (В старой орфографии до 1996 года.)
    • «Шустро, Швиц!» — тупо квакает Юрген с перевала.
• Польский:
  • Pchnąć w tę łódź jeża lub ośm skrzyń fig.
    • Положить в эту лодку ежа либо восемь ящиков фиг.
  • Pójdźże, kiń tę chmurność w głąb flaszy!
    • Давай, брось свою тоску на дно бутылки!
  • Mężny bądź, chroń pułk twój i sześć flag.
    • Будь храбрым, защищай полк свой и шесть флагов.
• Украинский:
  • Чуєш їх, доцю, га? Кумедна ж ти, прощайся без ґольфів!
  • Єхидна, ґава, їжак ще й шиплячі плазуни бігцем форсують Янцзи.
  • Жебракують філософи при ґанку церкви в Гадячі, ще й шатро їхнє п’яне знаємо.
  • Гей, хлопці, не вспію — на ґанку ваша файна їжа знищується бурундучком.
  • Хвацький юшковар Філіп щодня на ґанку готує сім’ї вечерю з жаб.
  • На подушечці форми любої є й ґудзик щоб пір’я геть жовте сховати.
  • У ґазди є ж бо гевеї, які шиють прості килими, наче хащі фацелій.
  • З’їв аґрусу — та ягода цілюща б’є жах інфекцій шипучим «ь».
  • Файкою пихкаючи, щаслива ґаво — мандруєш, зібгані цвяхи стеж!
  • Щурячий бугай із їжаком-харцизом в’ючись підписали ґешефт у єнах.
  • Фабрикуймо гідність, лящім їжею, ґав хапаймо, з’єднавці чаш!
  • Глянь (!): що ж є шрифт, цей «спазм» — ґід букв? Юч їх.
  • Їхав єдиний москаль. Чув, що віз царю жезл, п’ять шуб і гофр.
  • Юнкерський джинґл, що при безхліб’ї чує фашист, це ловця гімн.
  • Грішний джиґіт, що хотів у Францію, позбувався цієї думки з’їдаючи трюфель.
  • Безпігментний шлейф інжектора здається очищався від корозії в Цюриху.
  • В Бахчисараї фельд’єґер зумів одягнути ящірці жовтий капюшон!
• Французский:
  • Portez ce vieux whisky au juge blond qui fume.
    • Отнесите этот старый виски судье-блондину, который курит.
  • Dès Noël où un zéphyr haï me vêt de glaçons würmiens je dîne d’exquis rôtis de bœuf au kir à l’aÿ d’âge mûr & cætera !
• Чешский:
  • Příliš žluťoučký kůň úpěl ďábelské ódy.
    • Слишком жёлтый конь выл дьявольские оды.
• Эсперанто
  • Laŭ Ludoviko Zamenhof bongustas freŝa ĉeĥa manĝaĵo kun spicoj.
    • Если верить Людвику Заменгофу, вкусна свежая чешская еда с приправами.
  • Gajecvoĉa fuŝmuĝaĵo de knabĥoro haltpaŭzis.
• Японский:
  • «Ироха», полный текст стихотворения: いろはにほへと ちりぬるを わかよたれそ つねならむ うゐのおくやま けふこえて あさきゆめみし ゑひもせす.

Панграммы в литературе

Панграмма The quick brown fox... и поиски более короткой панграммы лежат в основе сюжета романа Марка Данна «Элла Минноу Пи». Поиск успешно завершается с нахождением англ. Pack my box with five dozen liquor jugs.

См. также

• Липограмма — литературный приём, когда в тексте не используется какая-то одна буква.
• Lorem ipsum

Литература

• Grant, Jeff. [digitalcommons.butler.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=3380&context=wordways An Unabbreviated 26-Letter Pangram]. // Word Ways: Vol. 21: Iss. 4, Article 7. 1988.  (англ.)
• Eckler, A. Ross. [digitalcommons.butler.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=2035&context=wordways Pangram Variations]. // Word Ways 10.1 (1977): 17.  (англ.)
• Brooke, Maxey. [digitalcommons.butler.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=3260&context=wordways Pangrams]. Word Ways 20.2 (1987): 11.  (англ.)

Ссылки

• [www.kykymber.ru/stories.php?story=703 Сергей Федин «Эй, ёж, прячь своих мышек за дуб!» // «Кукумбер», 2002, № 9]
• [www.artlebedev.ru/kovodstvo/33/ Параграф «Панграммы (алфавитные предложения)»] в «Ководстве» Артемия Лебедева

Отрывок, характеризующий Панграмма

– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.