Сыздыков, Тургун Искакович

Тургун Искакович Сыздыков Тұрғын Ысқақұлы Сыздықов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель КНПК
с 2014 года
Рождение:	2 августа 1947(1947-08-02) (76 лет) село Луганка, Чистопольский район (Казахстан), Кокшетауская область, Казахская ССР.
Дети:	Олжас (1968 г.р.), Олжар (1974 г.р.), Олжан (1985 г.р.)
Партия:	КНПК
Образование:	Казахстанский техникум механизации и электрификации сельского хозяйства Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ Целиноградский сельскохозяйственный институт

Тургун Искакович Сыздыков (2 августа 1947, с. Луганка, Чистопольский район, Кокшетауская область, Казахская ССР) — председатель КНПК.

Биография

Родился 2 августа 1947 года в селе Луганка Чистопольского района Кокшетауской области.

В 1967 году - слесарь, механик совхоза «Червонный» Куйбышевского района Кокчетавской области

С 1967 по 1968 годы - слесарь на заводе «Казахсельмаш» г. Целиноград.

С 1968 по 1970 годы - мастер производственного обучения СПТУ №81 с. Рузаевка Кокчетавской области, одновременно являлся секретарем комитета комсомола СПТУ, затем инструктором Рузаевского районного комитета ВЛКСМ.

С 1975 по 1980 годы - второй, а затем первый секретарь Рузаевского районного комитета комсомола.

С 1980 по 1985 годы - секретарь парткома совхоза им. XV Съезда КПСС Рузаевского района Кокчетавской области.

С 1985 по 1990 годы - инструктор, ответственный организатор отдела организационно-партийной работы Кокчетавского областного комитета КПСС.

В 1990 году - второй секретарь Чистопольского райкома КПСС Кокчетавской области.

С 1991 по 1992 годы - главный специалист совета по вопросам приватизации Чистопольского района.

С 1992 по 1993 годы - глава Совета народных депутатов Чистопольского района.

С 1993 по 1994 годы - первый заместитель главы администрации Чистопольского района.

С 1994 по 1996 годы - глава администрации Ленинградского района Кокшетауской области.

С 1996 по 1998 годы - работа в аппаратах Акимов Кокшетауской и Северо-Казахстанской областей на должностях инструктора, заместителя заведующего, заведующего организационно-кадровым отделом.

С 1998 по 1999 годы - директор ТОО «Когалажар» (с. Гавриловка Северо-Казахстанской области), директор Рузаевской сельскохозяйственной опытной станции (с. Рузаевка Северо-Казахстанской области).

С 2000 по 2003 годы - начальник ГККП «Хозяйственное управление Акима Акмолинской области».

С 2003 по 2013 годы - руководитель аппарата Акмолинского областного маслихата.

С 2013 по 2014 годы - советник ректора Кокшетауского государственного университета им. Ш. Уалиханова.

С 2014 года - секретарь Центрального Комитета Коммунистической Народной партии Казахстана.

Отрывок, характеризующий Сыздыков, Тургун Искакович

– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.