Сыртланов, Равиль Шахайдарович

Равиль Шахайдарович Сыртланов
Рауил Шәхәйҙәр улы Сыртланов
Дата рождения	29 октября 1877(1877-10-29)
Место рождения	с. Шланлыкулево, Белебеевский уезд, Уфимская губерния
Дата смерти	20 июня 1916(1916-06-20) (38 лет)
Место смерти	неизвестно
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1898 — 1916
Звание	генерал-майор
Командовал	166-й пехотный Ровенский полк
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война
Награды и премии

Равиль Шахайдарович Сыртланов (башк. Рауил Шәхәйҙәр улы Сыртланов; 1877—1916) — генерал-майор Генерального штаба. Один из организаторов агентурной разведки в Персии, Афганистане и Восточном Туркестане, командир 166-го пехотного Ровенского полка.

Биография

Происходил из башкирского дворянского рода Сыртлановых.

Учился во 2-м Оренбургском кадетском корпусе. В 1898 году окончил Михайловское артиллерийское училище, служил в чине подпоручика гвардии в лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады.

В 1902 году получил звание поручика. В 1903 году поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. Участвовал в русско-японской войне.

В 1905 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду, получил чин штабс-капитана гвардии.

В 1905—1907 гг. отбывал цензовое командование ротой в 1-м Ташкентском резервном батальоне.

С 1907 года служил обер-офицером при штабе 1-го Туркестанского армейского корпуса. С 4 мая 1912 года — исполняющий должностью старшего адъютанта штаба Туркестанского военного округа. Являлся одним из организаторов агентурной разведки в Персии, Афганистане и Восточном Туркестане.

С 11 сентября 1912 года — преподаватель Алексеевского военного училища. Получил чин подполковника.

Участвовал в Первой мировой войне. 6 декабря 1914 года получает чин полковника. В октябре 1915 года назначен и. д. начальника штаба 22-й пехотной дивизии, а в январе 1916 года — командиром 166-го пехотного Ровненского полка.

20 июня 1916 года во время наступательной операции Западного фронта русской армии полковник Равиль Сыртланов направил свой полк в атаку на укрепленную позицию противника, со знаменем в руках впереди всех первым вскочил на бруствер неприятельского окопа, где пал смертью героя.

Полковник Сыртланов за отвагу был посмертно произведен в генерал-майоры и удостоен высшей военной награды Российской империи — ордена Святого Георгия 4-й степени. Генерал Сыртланов был похоронен на родине.

Награды

• Орден Святой Анны IV степени (1905);
• Орден Святого Станислава III степени (1912);
• Орден Святой Анны III степени (1913);
• Орден Святого Георгия IV степени (посмертно, 27.01.1917).

Литература

• Д. М. Усманова. Сыртланов Шахайдар Шахгарданович.//Государственная дума Российской империи: 1906—1917: Энциклопедия.. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. — С. 600. — 735 с. — ISBN 978-5-8243-1031-3.

Ссылки

• Ярмуллин А. Ш. Рәсәй өсөн башын һалғандар йәки Беренсе донъя һуғышы геройы, башҡорт генералы Рауил Сыртланов тураһында.//Киске Өфө, 2014. № 6, 7, 8. (башк.)
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2963 Сыртланов Равиль Шах-Айдарович //Русская армия в Великой войне.]

Отрывок, характеризующий Сыртланов, Равиль Шахайдарович

В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.