Сьепи, Чезаре

Чезаре Сьепи Cesare Siepi
Дата рождения	10 февраля 1923(1923-02-10)
Место рождения	Милан, Италия
Дата смерти	5 июля 2010(2010-07-05) (87 лет)
Место смерти	Атланта, Джорджия, США
Страна	Италия Италия, США США
Профессии	камерный и оперный певец
Певческий голос	бас
Коллективы	Ла Скала, Метрополитен-опера

Чеза́ре Сье́пи (итал. Cesare Siepi; 1923—2010) — итальянский певец (бас), которого называют одним из ведущих итальянских певцов середины XX века.

Биография

Некоторое время учился в Миланской консерватории, но в целом остался самоучкой. Дебютировал в группе мадригалистов, в 1941 году впервые выступил на небольшой оперной сцене в партии Спарафучиле («Риголетто»), однако затем эмигрировал в Швейцарию по политическим мотивам и оставался там до завершения Второй мировой войны. Уже в 1945 году возобновил сценическую активность, в 1946 году дебютировал в Ла Скала.

В 1948 году исполнил партию Мефистофеля в одноимённой опере Бойто на представлении, посвящённом памяти Бойто (дирижировал А. Тосканини). В 1950—1974 годах, дебютировав в партии Филиппа II («Дон Карлос» Верди), входил в труппу Метрополитен-опера. Одной из лучших партий певца считается Дон Жуан, в роли которого он неоднократно выходил на сцену на Зальцбургском фестивале (1953—1956) в сотрудничестве с Вильгельмом Фуртвенглером и другими дирижёрами. Выступал в Ковент-Гардене в 1950 и 1962-1973 годах. В 1959 и 1980 годах выступал на фестивале «Арена ди Верона», исполнив партии Мефистофеля и Рамфиса («Аида»).

Последний раз выступил на сцене «Ла Скала» в 1978 году в партии Фиеско («Симон Бокканегра» Верди).

Похоронен на кладбище Николаса.

Ссылки

• [www.operamusic.ru/lib.php?id=337]

Отрывок, характеризующий Сьепи, Чезаре

Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.