Ла-Плата (город)

Город Ла-Плата La Plata Флаг Герб Страна АргентинаАргентина провинция Буэнос-АйресБуэнос-Айрес (провинция) муниципалитет Ла-Плата Координаты 34°56′00″ ю. ш. 57°57′00″ з. д.34.93333° ю. ш. 57.95000° з. д. / -34.93333; -57.95000    Мэр Оскар Пабло Бруера Основан 1882 Прежние названия Сьюдад-Эва-Перон (1952−55) Площадь 940 км² Население 643 133 человек (2010) Часовой пояс UTC-3 Телефонный код +54 221 Почтовый индекс B1900 Официальный сайт [www.laplata.gov.ar/ lata.gov.ar]

К:Населённые пункты, основанные в 1882 году

Ла-Пла́та (исп. La Plata) — город в Аргентине, административный центр провинции Буэнос-Айрес. Расположен на берегу эстуария Ла-Плата.

История города

После придания Буэнос-Айресу статуса Федерального Округа в 1880 году было принято решение перенести центр провинции в специально построенный для этой цели город Ла-Плата. Эти земли имели известность как «Холмы Бухты» (исп. Las Lomas de la Ensenada или исп. Lomas de Ensenada). Территория была расположена по пути из юго-восточного города Мар-дель-Плата в Буэнос-Айрес на северо-запад, вдоль атлантического побережья и берегов эстуария Ла-Платы. Дату 19 ноября 1882 года, когда губернатор провинции Буэнос-Айрес Дардо Роча заложил первый камень в строительстве нового города, принято считать моментом основания Ла-Платы.

По решению Рочи, в городе должны были располагаться все провинциальные управленческие учреждения, а также университет. Архитектор города Педро Бенуа разработал план, основанный на рационалистическом подходе к строительству городских центров. Город имеет форму квадрата с центральной площадью (на ней располагается и центральный парк) и двумя диагональными авенидами (главными улицами), протянувшимися с севера на юг и с востока на запад. Сами части города дублируют друг друга по принципу фрактала, а эти части представляют собой небольшие блоки 6 на 6, вытянувшиеся в длину. Помимо диагональных авенид, улицы, пересекающие их под прямым углом, образуют своеобразную сетку. Таким образом, Ла-Плата получила прозвище «la ciudad de las diagonales» («город диагоналей»). Ещё одно название города — «la ciudad de los tilos» («город лип») — из-за большого количества насаждений этих деревьев вдоль улиц.

В 1884 году в городе появилось электрическое освещение улиц, причём это был первый случай электрического освещения во всей Латинской Америке.

В 1952 году город был переименован в Эва Перон, в честь национальной героини Аргентины, но прежнее название было возвращено в 1955 году.

Культура и наука

Улицы и дома города выполнены в строгом масонском символизме, так как и Роча, и Бенуа являлись масонами.

Правительственные губернские здания строились в условиях международной архитектурной конкуренции. Так, Губернаторский дворец был построен и стилизован итальянцами, а городская Ратуша — немцами. Кафедральный собор Ла-Платы является крупнейшей церковью Аргентины. В Ла-Плате также расположено единственное здание (частный дом хирурга Куручета) в Южной Америке, построенное архитектором Ле Корбюзье.

В Ла-Плате располагается один из важнейших университетов Аргентины, Национальный университет Ла-Платы, основанный в 1897 году и ставший государственным в 1905 году. Он знаменит, в первую очередь, своей обсерваторией и музеем (es:Museo de La Plata). Университет закончил Эрнесто Сабато (физика); перед тем как стать писателем, он также преподавал в Сорбонне и Массачусетском технологическом институте по основной специальности. В университете учился и защитил докторскую диссертацию антрополог и социолог Нестор Гарсиа Канклини. Здесь трудились многие другие известные испаноязычные учёные, такие как доктор Рене Фавалоро и доминиканец Педро Энрикес Уренья.

Спорт

Важнейшим видом спорта является, естественно, футбол. В городе базируются две команды высшего аргентинского дивизиона — «Эстудиантес» и «Химнасия и Эсгрима». Название первой — «Студенты» — отражает важность науки для города. «Эстудиантес» 4 раза становился чемпионом Аргентины (плюс один любительский титул) и был одним из сильнейших клубов мира в конце 1960-х годов, когда трижды подряд выигрывал Кубок Либертадорес и один раз — Межконтинентальный Кубок, обыграв английский «Манчестер Юнайтед». Последний на данный момент титул чемпионов страны у «Эстудиантес» был завоёван в декабре 2010 года.

«Химнасия и Эсгрима» (то есть, «Гимнастика и Фехтование») выигрывала лишь однажды любительский чемпионат страны, но в последние годы также демонстрирует стабильные и высокие результаты, в частности, в 2007 году «Химнасия» была участником Кубка Либертадорес. В начале XXI века в городе была построена единая футбольная арена для обоих клубов, стадион «Сьюдад де Ла-Плата».

Население, язык, вероисповедание

По состоянию на 2010 год, в городе проживало 643 тыс. человек. Основная часть населения — испаноязычные аргентинцы, исповедующие католицизм.

Природные условия

Обычно в Ла-Плате тёплый и влажный климат. Среднегодовая температура составляет 16,3 C°. В году обычно бывает 126 ясных дней, среднегодовое количество осадков — 1023 мм. Средняя влажность равна 78 %.

Города-побратимы

• Порту-Алегри (Бразилия) — с 1982
• Болонья (Италия) — с 1988
• Беэр-Шева (Израиль) — с 1989
• Сарагоса (Испания) — с 1990
• Мальдонадо (Уругвай) — с 1992
• Асунсьон (Парагвай) — с 1993
• Консепсьон (Чили) — с 1993
• Санта-Крус-де-ла-Сьерра (Боливия) — с 1994
• Монтевидео (Уругвай) — с 1994
• Луисвилл (Кентукки, США) — с 1994
• Ангьяри (Тоскана, Италия) — с 1998
• Булонь-сюр-Мер (Франция) — с 2000
• Сукре (Боливия) — с 2005

Известные личности

• Кристина Элизабет Фернандес де Киршнер — 55-й президент Аргентины
• Хосе Луис Браун — чемпион мира по футболу
• Франсиско Варальо — вице-чемпион мира по футболу
• Хуан Вучетич — криминалист
• Алехандро Скопельи — вице-чемпион мира по футболу
• Карлос Спегаццини — ботаник, миколог
• Адольфо Перес Эскивель — скульптор, архитектор и борец за мир. Нобелевская премия мира 1980 года

В астрономии

В честь Ла-Платы назван астероид (1029) Ла-Плата, открытый в 1924 году в обсерватории Ла-Плата.

Ссылки

• [www.laplata.gov.ar Сайт города]
• [web.archive.org/web/20060306070809/ar.geocities.com/paginajosemariarosa/tema09.htm Основание города](недоступная ссылка — история, копия)

Отрывок, характеризующий Ла-Плата (город)

– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.