Хасимото, Сэйко

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сэйко Хасимото»)
Перейти к: навигация, поиск
Сэйко Хасимото
Общая информация
Оригинальное имя яп. 橋本 聖子
Гражданство Япония Япония
Дата рождения 5 октября 1964(1964-10-05) (59 лет)
Место рождения Хаякита, Хоккайдо, Япония
Специализация многоборье
Карьера в Кубке мира
Количество побед Кубок мира (1990, на 1000 м)
Медали
Олимпийские игры
Бронза Альбервиль 1992 1500 м
Чемпионаты мира
Бронза Херенвен 1989 спринтерское многоборье
Серебро Калгари 1990 классическое многоборье
Бронза Херенвен 1992 классическое многоборье
Азиатские игры
Золото Саппоро 1986 500 м
Золото Саппоро 1986 1500 м
Золото Саппоро 1990 500 м
Золото Саппоро 1990 1000 м
Золото Саппоро 1990 1500 м
Золото Саппоро 1990 3000 м
 

Сэ́йко Хасимо́то (яп. 橋本 聖子, род. 5 октября 1964 года) — японская конькобежка и велогонщица, а также государственный деятель. Участница четырёх зимних Олимпийских игр в конькобежном спорте и трёх летних Олимпийских игр в велоспорте. Одна из девяти женщин в мире, кто участвовал в семи и более Олимпиадах. При этом Сэйко потребовалось для этого всего 12 лет — уникальный случай в истории Олимпийских игр. Кроме того, Хасимото — единственная представительница Азии, кто участвовал в 7 и более Олимпиадах. Бронзовый призёр зимней Олимпиады 1992 года в Альбервиле на дистанции 1500 метров. Президент японского союза конькобежцев. Заместитель министра иностранных дел Японии в 2008—2009 годах в правительстве Таро Асо (также участника Олимпийских игр). В настоящее время — член Палаты советников Японии.





Биография

Родилась за 5 дней до открытия летних Олимпийских игр 1964 года в Токио, отец назвал её в честь олимпийского факела (сэйко по-японски).

Конькобежный спорт

Участница чемпионатов мира с 1981 года.

В 1982 году стала третьей на чемпионате мира среди юниоров, в 1983-м — второй.

Первой зимней Олимпиадой в карьере стала Олимпиада в Сараево 1984 года, где Сэйко участвовала на всех четырёх дистанциях (500, 1000, 1500, 3000 м). Лучшим результатом стало 11-е место на 500 м.

Стала чемпионкой зимних Азиатских игр 1986 года на дистанциях 500 и 1500 м.

На Олимпиаде 1988 года в Калгари также участвовала на всех дистанциях программы, была 5-й на 500 и 1000 м, 6-й на 1500 и 5000 м, 7-й на 3000 м.

В 1989 году стала бронзовым призёром чемпионата мира по спринтерскому многоборью.

В 1990 году вновь стала чемпионкой зимних Азиатских игр, победив на всех четырёх дистанциях (500, 1000, 1500, 3000). В том же году стала обладателем Кубка мира на дистанции 1000 м, а также серебряным призёром чемпионата мира в классическом многоборье.

На Олимпиаде 1992 года в Альбервиле завоевала свою первую и единственную олимпийскую медаль, став третьей на дистанции 1500 метров.

На следующей Олимпиаде в Лиллехамере из четырёх дистанций лучшим результатом было 6-е место на 3000 м.

Велоспорт

Участвовала в трековых велогонках на Олимпийских играх 1988 года в Сеуле, 1992 года в Барселоне и 1996 года в Атланте. Лучшее достижение — 11-е место в индивидуальной гонке преследования на 3000 метров в Барселоне.

Политическая деятельность

В 2008 году вошла в команду Таро Асо и была назначена заместителем министра иностранных дел Японии, пост занимала до отставки Асо в сентябре 2009 года. В настоящее время является членом Палаты советников Японии от Либерально-демократической партии Японии. Президент союза конькобежцев Японии.

Напишите отзыв о статье "Хасимото, Сэйко"

Ссылки

  • [www.sportstatistieken.nl/index.php?file=schaatser&code=1964100501 Статистика выступлений]
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ha/seiko-hashimoto-1.html Сэйко Хасимото] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)


Отрывок, характеризующий Хасимото, Сэйко

– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…