Пипс, Сэмюэл

Сэмюэл Пипс

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сэ́мюэл Пипс, реже — Пепис (англ. Samuel Pepys, 23 февраля 1633, Лондон — 26 мая 1703, Клэпхем, к югу от Лондона) — английский чиновник морского ведомства, автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев периода Стюартовской Реставрации.

Карьера

Сын лондонского портного, закончил столичную школу Святого Павла, а затем колледж Магдалины в Кембридже. В 1655 году женился на пятнадцатилетней Элизабет Сен-Мишель, дочери обнищавшего французского беженца-гугенота (в 1669 году она умерла). Семья начинала жизнь в бедности. Пипс поступил на службу в дом своего дальнего родственника, влиятельного военного и политика сэра Эдварда Монтегю (впоследствии 1-го графа Сэндвича), которому во многом обязан последующей карьерой. В 1660 году, в самом начале правления Карла II Пипс был назначен клерком-делопроизводителем Королевского флота, с 1665 года он — главный инспектор флотского Комитета снабжения, с 1672 года — секретарь Адмиралтейства. С 1665 — член Королевского научного общества (в 1684—1686 годах — его президент).

Пипс был избран в британский Парламент, в 1679 году переизбран, но по обвинению в соучастии в заговоре, точнее — по наговору врагов и завистников, уволен и на несколько месяцев заключен в лондонский Тауэр. В 1683 году послан с миссией в Танжер, с 1684 года — секретарь короля по военно-морским делам, активно содействовал созданию современного флота при Карле, а с 1685 года — при Якове II Стюарте. В 1689 году, после отстранения от власти и бегства из страны короля Якова и восшествия на престол Вильгельма Оранского, Пипс проиграл на парламентских выборах, был вынужден уйти с высокого поста. По подозрению в якобитских симпатиях подвергся кратковременному заключению в 1689 и 1690. Отошел от публичной жизни, а в 1700 году покинул Лондон, удалившись в своё имение, где через несколько лет и умер.

Дружеские связи и главная книга

Пипс дружил с Исааком Ньютоном и Робертом Бойлем, Джоном Драйденом и Кристофером Реном. Он музицировал, занимался живописью, сочинял стихи. Однако его главной книгой стал «Дневник», который он вел в 1660—1669 и в котором с присущей ему добросовестностью воссоздал как всеобщие катастрофы (Великую лондонскую чуму 1665 и знаменитый Великий лондонский пожар 1666), сражения между народами (Вторая англо-голландская война 1665—1667), политические коллизии и придворные дрязги, так и подробности собственного быта, стола, любовных связей и прочего. Пипс перестал вести записи из-за проблем со зрением, а диктовать их постороннему лицу не хотел. Его дневник был записан по стенографической системе Томаса Шелтона, затруднявшей чтение посторонними лицами, и хранился нетронутым в библиотеке колледжа Магдалины до начала XIX века, когда был расшифрован текстологом Джоном Смитом. Впервые издан в 1825 году.

Признание

«Дневник» неоднократно переиздавался как в полном, так и сокращенном виде («Большой» и «малый Пипс»), переводился на многие языки. Он стал незаменимым историческим источником и занимательным материалом для чтения на досуге, которое так любил сам его автор, бывший, среди прочего, крупным библиофилом (его библиотека также отошла колледжу Магдалины, см.: [www.magd.cam.ac.uk/pepys]). Увлекательность пипсовского дневника высоко оценил Роберт Льюис Стивенсон.

Личная жизнь Пипса, его отношения с женой и приключения на стороне, которые в живых подробностях также отражены в «Дневнике», стали в XX в. материалом для нескольких романов, написанных как с точки зрения главы семьи, так и с позиций его молодой супруги. В 2003 по британскому телевидению был показан многосерийный фильм «Частная жизнь Сэмюэла Пипса», в заглавной роли — англичанин Стив Куган, в роли его жены — французская актриса Лу Дуайон (см.: [www.imdb.com/title/tt0390387]).

Именем Пипса названа в 1923 улица в лондонском Сити.

См. также

• Задача Пипса — задача по теории вероятности, которую обсуждали Сэмюэл Пипс и Исаак Ньютон.

Новейшие издания

• The diary of Samuel Pepys. 11 vols. / Robert Latham, William Matthews, eds. Berkeley: University of California Press, 1970—1983
• The illustrated Pepys: extracts from the diary/ Robert Latham, ed. London : Bell & Hyman, 1978

Публикации на русском языке

• Домой, ужинать и в постель. Из дневника/ Вступ. ст., сост. и перевод А. Ливерганта. М.: Текст, 2001; 2010.

Литература

• Bryant A. Samuel Pepys. New York: The Macmillan Co.; Cambridge: The University Press, 1933 (переизд. 1936, 1943, 1952, 1953, 1967, 1985)
• Ivimey A. Samuel and Elizabeth; a novel of the married life of Samuel and Elizabeth Pepys. London: Hodder and Stoughton, 1952
• Trease G. Samuel Pepys and his world. New York: Putnam, 1972
• Ollard R.L. Pepys, a biography. Oxford: Oxford University Press, 1974 (переизд. 1977, 1984, 1988, 1991, 1999)
• Spender D. The Diary of Elizabeth Pepys. London: Grafton, 1991
• George S. The journal of Mrs. Pepys: portrait of a marriage. London: Review, 1998 (переизд, 1999, 2000)
• Coote S. Samuel Pepys: a life. New York: Palgrave for St. Martin’s Press, 2001
• Tomalin C. Samuel Pepys: the unequalled self. New York: A.A. Knopf, 2002

Отрывок, характеризующий Пипс, Сэмюэл

– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.