Сюар, Эммануэль-Селестен
Поделись знанием:
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
| Его Высокопреосвященство кардинал Эммануэль-Селестен Сюар Emmanuel-Célestin Suhard<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-священник с титулом церкви S. Onofrio.</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 11 мая 1940 года — 30 мая 1949 года | |||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | ||
| Предшественник: | Кардинал Жан Вердье | ||
| Преемник: | Кардинал Морис Фельтен | ||
| |||
| 23 декабря 1930 года — 11 мая 1940 года | |||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | ||
| Предшественник: | Кардинал Луи-Анри-Жозеф Люсон | ||
| Преемник: | Архиепископ Луи-Огюстен Мармоттен | ||
| Рождение: | 5 апреля 1874 Брен-сюр-ле-Марш, Франция | ||
| Смерть: | 30 мая 1949 (75 лет) Париж, Франция | ||
| Принятие священного сана: | 18 декабря 1897 года | ||
| Епископская хиротония: | 3 октября 1928 года | ||
| Кардинал с: | 16 декабря 1935 года | ||
| |||
Эммануэль-Селестен Сюар (фр. Emmanuel-Célestin Suhard; 5 апреля 1874, Брен-сюр-ле-Марш, Франция — 30 мая 1949, Париж, Франция) — французский кардинал. Епископ Байё и Лизьё с 6 июля 1928 по 23 декабря 1930. Архиепископ Реймса с 23 декабря 1930 по 11 мая 1940. Архиепископ Парижа с 11 мая 1940 по 30 мая 1949. Кардинал-священник с 16 декабря 1935, с титулом церкви S. Onofrio с 19 декабря 1935.
|
Это заготовка статьи о кардинале. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Сюар, Эммануэль-Селестен"
Ссылки
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bsuhard.html Информация] (англ.)
| Предшественник: кардинал Жан Вердье |
Архиепископ Парижа 11 мая 1940 — 30 мая 1949 |
Преемник: кардинал Морис Фельтен |
| Предшественник: кардинал Луи-Анри-Жозеф Люсон |
Архиепископ Реймса 23 декабря 1930 — 11 мая 1940 |
Преемник: архиепископ Луи-Огюстен Мармоттен |
Отрывок, характеризующий Сюар, Эммануэль-Селестен
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
