Сюжетные ошибки на почтовых марках

Сюже́тные оши́бки на почто́вых ма́рках — совокупность ошибок, вызванных человеческим фактором, то есть имеющих отношение к сюжету и/или дизайну официально выпущенных в обращение почтовых марок.

Сюжетные ошибки могут появляться на этапе создания рисунка почтовой марки по вине художника, гравёра, а также почтового чиновника, почтового ведомства в целом или государственных ведомств, некорректно сформулировавших первым задание или не проследивших за его надлежащим выполнением. Большинство сюжетных ошибок вызвано невнимательностью — речь идёт о путанице с изображаемыми персонами и сопутствующими сюжетами, неверном отображении границ государств на географических картах, использованных в качестве одного из элементов рисунка, ошибочной государственной символике. Иногда, впрочем, последнее делается преднамеренно с целью заявить на определённую территорию свои права или выразить отношение к тому или иному режиму — из-за чего, как правило, возникают скандалы и сопутствующий им коммерческий .

Классификация

Сюжетные ошибки на почтовых марках следует отличать от остальных подобных их видов — типографских ошибок, ошибок водяного знака, ошибок при надпечатывании, ошибок в сортности и качестве бумаги, ошибок при перфорировании, а также ошибок гуммирования. Сюжетные ошибки обычно подразделяют на следующие категории:

• Ошибки в сюжете рисунка или водяного знака:
  • Несочетаемые элементы:
    • ошибки в хронологической сочетаемости (асинхронность и др.);
    • ошибки в изображении действия физических законов, природных явлений;
    • ошибки в изображении технологических процессов и рукотворных объектов.
  • Недопустимые элементы («политические» и «гуманитарные» ошибки):
    • ошибки, связанные с принадлежностью территорий;
    • ошибки, связанные с государственной и религиозной символикой;
    • ошибки, связанные с персоналиями.
  • Оформительские ошибки.
• Ошибки в надписях или надпечатках (в цифрах, названиях, именах, понятиях):
  • Опечатки, описки, орфографические, пунктуационные ошибки;
  • Смысловые, фактические ошибки.

Ниже приводятся примеры наиболее известных случаев сюжетных ошибок на почтовых марках.

Несочетаемые элементы сюжета

Хронологическая несочетаемость

Сент-Кристофер и Невис, 1903

На напечатанной в Лондоне первой серии почтовых марок этой британской колонии Христофор Колумб всматривается вдаль, используя подзорную трубу. Между тем, она была изобретена лишь более ста лет спустя в 1608 году в Голландии оптиком Гансом Липперсгеем и усовершенствована Галилео Галилеем около 1619. Однако британская почта в ответ на претензии разъяснила, что на рисунке имелась в виду не подзорная, а зрительная труба без оптики — а она известна с XV века.

Трудно сказать, насколько при этом почта была искренна: изображённая на марках труба телескопическая, а механизм складывания тоже вряд ли был известен предполагаемому изготовителю — современнику мореплавателя. Однако Великобритания продолжила печатать всё новые и новые выпуски марок для своей колонии с тем же сюжетом. Кроме первого, известны выпуски 1905, 1907—1917, 1920, 1921—1929, 1938—1948, 1950 и 1973 годов, после чего сюжет был, наконец, оставлен в покое.

США, 1925

Была выпущена двухмарочная серия, отмечавшая столетие прибытия в Америку первых поселенцев из Норвегии. На марке в 2 цента изображён корабль, доставивший переселенцев в 1725 году, а на второй, номиналом в 5 центов, — точная копия гокстадского дракара, древнего корабля викингов, к носу и корме которого в знак американо-норвежской дружбы приделаны государственные флаги Норвегии и США. Эта копия корабля была спущена на воду в Христиании (Осло) и приплыла в Чикаго в 1893 году на Всемирную выставку, посвящённую 400-летию открытия Америки Колумбом.

Южная Африка, 1926

На однопенсовой почтовой марке вместо корабля «Дромедарис», на котором Ян ван Рибек (nl:Jan van Riebeech) впервые высадился на мысе Доброй Надежды в 1652 году, изображёно голландское военное 24-пушечное судно гораздо более поздних времён, его модель ныне находится в Новом музее в Претории. Кроме того, так как город Кейптаун «смотрит» на северо-северо-восток, солнце в изображённом пейзаже должно находиться напротив вершины Столовой горы (en:Table Mountain), если оно заходит, и вообще вне этой картины, если оно восходит.

Польша, 1937

На почтовой марке номиналом в 1 злотый, посвящённой 150-летию конституции Соединенных Штатов Америки, изображены Джордж Вашингтон, Томас Пейн и Тадеуш Костюшко. Ху­дожник почтовой марки В. Боратынский (польск. W. Boratynski) изобразил Вашингтона держащим флаг США. Правда, на этом флаге 48 звёзд, а не 13, как должно было быть в те времена.

Южная Африка, 1952

На марке номиналом в 1 шиллинг (Скотт #119) из серии, посвящённой 300-летию высадки Яна ван Рибека (nl:Jan van Riebeech) на мысе Доброй Надежды в 1652 году он изображён в шляпе и одежде, которые вошли в моду в Голландии только с 1658 года. Нижняя половина его плаща, однако, скроена по английской моде времён Кромвеля. В руке у него длинная трость, а не короткий жезл командора. Два солдата по левую сторону одеты в униформу на полстолетия ранее высадки. А переносимый ими флаг Голландии явно велик по размеру в сравнении с обычными голландскими флагами того времени.

Соломоновы Острова, 1975

На рождественском трёхмарочном почтовом блоке  (Скотт #295a) изображены библейские сцены — и, в том числе, мечети с минаретами, чего во время рождения Христа, то есть за 6 веков до возникновения ислама, быть не могло.

Уоллис и Футуна, 1992

На 100-франковой авиапочтовой марке, посвящённой Всемирной выставке почтовых марок по колумбовой тематике в Чикаго, изображён Христофор Колумб — и снова с подзорной трубой и глобусом. Подзорная труба была изобретена более чем век спустя.

Что же касается глобуса, упоминания о воплощениях такой идеи встречаются с античных времён, но самый старый из дошедших до нас сделан Мартином Бехаймом (нем. Martin Behaim) из Нюрнберга как раз в год экспедиции Колумба (1492-й) — и этот глобус первый, о котором мы знаем достаточно, чтобы предположить адекватность его свойств. То есть маловероятно, что мореплаватель хоть раз в жизни видел нечто похожее на изображённый на марке глобус. Правда, марка лишь отражает изображённое на картинах галереи Палаццо Россо (итал. Palazzo Rosso) в Генуе.

Куба, 2000

На выпущенной к 35-летию боевых акций Че Гевары в Конго почтовой марке номиналом в 65 сентаво оказалась изображена карта не ДР Конго, бывшего Бельгийского Конго со столицей в Киншасе, а соседней с ним Республики Конго, бывшей французской колонии Среднее Конго со столицей в Браззавиле, где знаменитого команданте не было.

Ошибки в отображении естественных явлений и процессов

США, 1893

В широко известной серии, посвящённой высадке Христофора Колумба в Америке, на одноцентовой почтовой марке Колумб, только что увидевший впереди своего корабля землю, чисто выбрит. Тем не менее на соседней двухцентовой марке серии он же сходит на эту землю с окладистой бородой.

Босния и Герцеговина, 1910

В юбилейной серии, которую тогдашние австро-венгерские власти этой аннексированной территории посвятили 80-летию императора Франца-Иосифа, на марке номиналом в 40 геллеров с изображением почтового дилижанса-двуколки на двух запряжённых в него лошадей приходится всего шесть, максимум семь ног.

Чехословакия, 1918

На серии первых марок Чехословакии знаменитым чешским художником Альфонсом Мухой были изображены пражские Градчаны и находящееся за ними яркое солнце. Художник ошибся, желая аллегорически показать восходящее солнце, символизирующее независимость новой республики от Австро-Венгрии: в таком ракурсе оно не может ни всходить, ни заходить, поскольку показан вид на север. Из-за этого марки были позже переизданы просто с подсвеченными Градчанами, без диска солнца (см. Градчаны (серия марок)).

Филиппины, 1932

В серии из семи марок с филиппинскими пейзажами, выпущенной США для этого тогдашнего своего колониального владения, на марке номиналом в 18 сентаво, где, согласно надписи, должен был находиться рисунок водопада Пангсанхан в Лагуне-де-Бай в центральной части острова Лусон, вместо него оказался водопад Вернал, достопримечательность Йосемитского национального парка в Калифорнии, США. Он был перерисован художником с одной из многочисленных туристических открыток. Ныне эта марка в негашёном виде оценивается в US$25, в то время как её соседки по серии идут лишь по ¢40—65.

Монако, 1947

В честь Международной филателистической выставки в Нью-Йорке, посвящённой 100-летию американских почтовых марок, была выпущена серия почтовых марок. На 50-франковой марке художник Пьер Гандон изобразил президента США Франклина Рузвельта, одного из самых известных филателистов мира, с его коллекцией марок. В правой руке президента большая лупа, с её помощью он внимательно рассматривает марку и свою левую кисть руки — а на последней шесть пальцев. Художник Гандон не обратил внимания, что из-за игры света и тени на фотографии, послужившей прототипом марки, действительно можно обнаружить «лишний» палец, и перенёс его на марку.

Канада, 1947

На выпущенной к 80-летию Канадской конфедерации четырёхцентовой почтовой марке на поднятой правой руке юноши, символизирующего молодого канадского гражданина, всего четыре пальца, причём средний явно отрублен.

Бельгийское Конго, 1949

На четырёхфранковой почтовой марке, выпущенной к 75-летию Всемирного почтового союза, изображён земной шар и парусная шхуна. Флаги на верхних концах трёх её мачт и на бизани развеваются в противоположные стороны.

Япония, 1949

Вздымающаяся юбка фигуристки на льду демонстрирует, что она выполняет изящную левую обратную спираль. Однако оставленный ею след однозначно показывает, что она при этом одновременно совершает движение вперёд. Серия марок посвящена 4-м национальным атлетическим соревнованиям, марка 5 иен репрезентует фигурное катание в японском городе Сува (англ. Suwa).

Ботсвана, 1986

В серии почтовых марок, посвящённой комете Галлея, эта комета, изображённая пролетающей над различными частями страны, имеет гигантские размеры. А при пролёте над городком Тамага она делает феноменальный вираж в вечернем небе, разворачиваясь практически на 180° и оставляя за собой толстый белый след на манер авиалайнера. Одиночная марка, посвященная 10-летию со дня построения телескопа Академии наук СССР. Комета, изображенная на фоне обсерватории, движется против всех законов физики, пролетая над землей по несвойственной ей траектории. Марки других стран и дат выпуска содержат иное изображение направления движения данного небесного тела относительно Земли, где ядро и хвост кометы показаны правильно.

Ошибки в отображении технологий и рукотворных объектов

Франция, 1903

Стандартный выпуск Франции с изображением аллегории сеятельницы (позднее «Камея Сеятельница»), выходивший с 1903 года десятки лет, содержит, тем не менее, сюжетную ошибку: судя по развевающейся одежде и волосам, женщина сеет против ветра, что позабавит любого крестьянина.

Германия, 1934

В серии почтовых марок на марке 3+2 пфеннига, изображающей арийского бизнесмена за работой, в его правой руке находится трубка телефона без провода.

Люксембург, 1935

В большой почтово-благотворительной серии, продававшейся по двойной цене с разницей в пользу международного Фонда поддержки интеллигенции, на 15-сантимовой марке изображён журналист, читающий свежий экземпляр газеты. Её название («Journal des…»), однако, оказалось на последней странице (то есть сзади). Это особенно удивительно, если учесть, что слово «Редакция» на той же марке художник правильно отобразил зеркально на стекле двери — то есть он явно был знаком с тогдашними газетными реалиями.

Южная Африка, 1949

Почтовая марка номиналом в 1,5 пенса, изданная в честь столетней годовщины прибытия первых британских поселенцев в Наталь на бриге «Странник» (англ. Wanderer), изображает это судно, однако, не с двумя, а с тремя мачтами. Кроме того маяк на Дурбан-Бафф (англ. Durban Buff), судя по рисунку, должен быть никак не меньше 200 метров высотой.

Италия, 1956

На почтовой марке, приуроченной к 50-летию со дня открытия Симплонского туннеля в Альпах, был допущен ряд ошибок. Туннель предназначен только для составов на электрической тяге, а на марке из него выезжает паровоз, причём по левой колее, хотя должен был по правой. На марке два облицованных портала, однако к открытию был готов лишь один — и не тот, из которого выходит поезд. Второй же был введён в строй лишь спустя 17 лет. Дорога, иду­щая на марке слева от туннеля, в реальности проходит справа, а едущая по ней почтовая карета там не курсировала, её маршрут проходил через перевал Сен-Готард, причём рисунок кареты художник А. Фрайлих целиком позаимствовал из чужой работы, выдав за свою, за что ему грозили санкции почтового ведомства.

При разборе ошибок, впрочем, выяснилось, что источником сюжета марки послужила любительская фотография служебного испытания туннеля. На ней и в самом деле изображён паровоз, в первый и последний раз в истории туннеля проследовавший по «неправильному» левому пути. Так или иначе, описываемая итальянская почтовая марка неофициально считается чемпионом по количеству ошибок.

Италия, 1957

На почтовой марке номиналом в 25 лир, посвящённой агитации за соблюдение правил дорожного движения, над перекрещивающимися дорогами изображён светофор. Красный свет у него внизу, что выглядит непривычно по современным меркам (правда, в те годы такие светофоры существовали в некоторых странах).

Польша, 1963

На выпущенной ко Дню марки 60-грошевой почтовой миниатюре была помещена репродукция картины Владислава Чахорского «Любовное письмо». В её левом верхнем углу изображены старинные часы. На их циферблате нет цифры XI, а цифра XII повторяется дважды. Кроме того первая из них неестественно смещена вправо-вверх: гравёр стремился уместить её на марке полностью.

Румыния, 1964

На марке, посвящённой лыжному отдыху на высокогорной базе Пояна-Брашов (рум. Poiana Braşov), изображён подъёмник, где в открытой одноместной кабине находятся сразу два лыжника, причём оба без каких-либо страховочных приспособлений.

Франция, 1964

На 30-сантимовой почтовой марке, посвящённой 50-й годовщине сражения на Марне, пехотинцы, организованно передвигаясь в колонне, прикладывают свои ружья к левому плечу, что запрещено военными уставами страны.

Фолклендские острова, 1964

В серии почтовых марок, выпущенной к полувековой годовщине битвы за Фолкленды (1914), на 6-пенсовой марке ошибочно изображено судно HMS Glasgow с марки номиналом в 2½ пенса из той же серии. На его месте должен быть HMS Kent. Тираж марки был немедленно допечатан с правильным военным кораблём, однако, по предположениям почты Великобритании, в продажу всё-таки успел попасть один лист из 60 марок с ошибкой. Он был куплен неназванным марочным дилером из США, не заметившим ошибки. До настоящего времени выявлено 17 экземпляров. Каталог «Скотт» в 2003 году оценивал шестипенсовый «Глазго» в 15 000 долларов США. В 2004 году один из них был продан за £24,000, в 2005 году другой оценивался в SF29 000. Нормальный экземпляр с изображением HMS Kent при этом идёт по $1,10.

Бельгия, 1965

На почтовой марке, посвящённой популяризации юношеской филателии, изображён фрагмент настенной росписи брюссельского почтамта, выполненной Дж. Е. ван ден Буссше (фр. J. E. Van den Bussche), где «отец почтовой марки» Роуленд Хилл (англ. Rowland Hill, см. «чёрный пенни»), показывая детям свой марочный альбом, берёт марку пальцами, чего делать нельзя. Кроме того в его альбоме марки расклеены на соседних страницах и неизбежно будут испорчены от соприкосновения друг с другом, в то время оборотные страницы альбомов оставляли чистыми (современный двусторонний альбом для марок с прозрачными кармашками получил распространение позднее).

Территория Папуа — Новая Гвинея, 1969

На посвящённой Третьим южнотихоокеанским играм почтовой марке в 5 центов изображена плывущая к гористому острову спортивная парусная яхта — без руля и штурвала.

Западный Берлин, 1973

В серии, посвящённой берлинскому городскому транспорту, на почтовой марке номиналом в 40 пфеннигов изображён двухэтажный автобус 1925 года выпуска, у которого однозначно не хватает левого переднего колеса.

Монголия, 1997

На почтовой марке, выпущенной в Монголии 5 декабря 1997 года  (Михель #2696), паровоз ИС (на марке окрашен в зелёный цвет и обозначен как FDp) художником М. Галтом изображен с сюжетной ошибкой — с пятью движущими осями, как у паровоза ФД (тип 1-5-1).

США, 2010

С 2010 года в почтовое обращение страны поступили «вечные марки» (forever stamps), на которых была запечатлена статуя Свободы в Нью-Йорке. Однако, как потом выяснилось, прототипом для марки послужила фотография копии статуи Свободы, воздвигнутой в Лас-Вегасе, у гостиницы-казино «Нью-Йорк, Нью-Йорк», и имеющей некоторые отличия в сравнении с оригиналом. Несмотря на обнаруженную ошибку, стандартная марка была оставлена в обращении.

Недопустимые элементы сюжета

Принадлежность территорий

Венесуэла, 1896

На пятимарочной серии, выпущенной в июле 1896 года тиражом в 4 млн экземпляров к 80-летию генералиссимуса Венесуэльской республики и борца за освобождение Америки Франсиско Миранды, за отсутствием портрета героя была изображена географическая карта северо-восточной части страны, причём западная часть соседней Британской Гвианы была включена на ней в состав Венесуэлы. Британцы считали границей реку Ориноко, Венесуэ­ла — реку Эссекибо. Ан­глийская территория на венесуэльских марках названа Британской Гвианой, а венесуэльская Венесуэльской Гвианой. Внизу текст: «Апофеоз Миранды» (исп. Apoteosis de Miranda). В ответ на возмущение этими марками из Лондона Венесуэла принесла официальные извинения за ошибку художника и в ноябре того же года изъяла их. Впрочем, вскоре большая часть ошибочно «захваченной» на марке территории оказалась в итоге всё-таки у Венесуэлы, а на остальную (примерно 60 % нынешней Гайаны) Венесуэла претендует до сих пор, обозначая её как zona en reclamacion (см., например,  (Скотт #С1035, 1056, 1247, 1400, 1427) и т. д., 1971, 1973, 1981, 1987, 1988 годы и т. д.).

Доминиканская республика, 1900

На изображённой на серии почтовых марок (Скотт #111—119) географической карте граница между ней и Гаити дана западнее реальной. Под угрозой Гаити начать военные действия почта Доминиканы была вынуждена изъять тираж. В 1929 году обе державы одновременно выпустили почтовые марки с географическими картами своего общего острова Испаньола, на которых граница была согласована.

Парагвай и Боливия, 1927—1935

Ещё в 1924 году на марках Парагвая северо-восточная граница между ним и соседней Боливией не была точно определена и не обозначалась (см.  (Скотт #254)). Однако уже в 1927 году Парагвай выпустил марку, где его граница проходила севернее плато Гран-Чако, отсекая последнее, таким образом, от Боливии (см.  (Скотт #292)). Боливия в ответ с 1928 года стала почти ежегодно заказывать в типографии American Bank Note Company и выпускать аналогичные марки с картой, где границы страны были отодвинуты к югу, а сама пограничная область названа «Боливийское Чако» (исп. Chaco Boliviano). В 1932 году Парагвай ответил серией своих почтовых марок (см.  (Скотт #323)), где не только присоединил Гран-Чако к себе, заодно ещё больше расширив его территорию и назвав «Северное Чако Парагвая» (исп. El Chaco Boreal del Paraguay), но и снабдил лозунгом «Было, есть и будет (парагвайским)» (исп. Ha Sido, Es y Sera).

Обмен марочными «залпами» проходил на фоне разворачивавшегося территориального конфликта, в котором выпуск марок был оригинальным пропагандистским средством. В результате конфликта вспыхнула Чакская война, закончившаяся только в 1938 году подписанием мирного договора и победой Парагвая, правда, потерявшего на ней 20 % населения, зато получившего примерно 72 % спорного Гран-Чако, что составило около трети его нынешней территории. Последний выпуск марок Боливии с «Боливианским Чако» датируется 1935 годом (Скотт #220)). Примечательно, что сам по себе предмет разногласий — пустынная и почти не заселённая земля. Однако там в начале 1930-х годов производилось разведочное бурение, показывавшее наличие больших запасов нефти. Агрессия Парагвая была инспирирована британо-голландской нефтяной компанией «Шелл», а за спиной Боливии стояла американская нефтяная компания «Стандард Ойл». Прогнозы о наличии нефти в Гран-Чако не подтвердились. Парагвай и поныне вынужден её импортировать.

Гондурас и Никарагуа, 1935—1960

Похожий конфликт вокруг приграничной территории развернулся в первой половине XX века между двумя центральноамериканскими государствами — Гондурасом и Никарагуа. Обе стороны несколько раз использовали почтовые марки, чтобы заявить свои территориальные претензии. Конфликт был разрешён международным судом в 1960 году в пользу Гондураса.

Южная Африка, 1959

На почтовой марке номиналом в 3 пенса, посвящённой южноафриканской национальной антарктической экспедиции, изображён глобус, на котором территория Южной Африки выделена оранжевым цветом. А заодно в этот же цвет выкрашены не только Намибия, тогда — бывшая подмандатная территория ЮАС, но и Ботсвана, Лесото и часть Южной Родезии. См. также: Антарктическая филателия.

Италия, 1961

По случаю официального визита президента Италии Джованни Гронки в Уругвай, Аргентину и Перу 4 апреля 1961 года была выпущена серия из трёх марок, изображающая президентский самолёт над Атлантикой, перелетающий из Италии в соответствующую страну (170 лир — Аргентину, 185 лир — Уругвай и 205 лир — Перу). Марки были в тот же день представлены послам этих стран в Риме. Посол Перу, однако, выразил в ответ официальный протест. Оказалось, что ряд перуанских территорий в Амазонии художник ошибочно отдал соседней Бразилии, что заметно сократило видимую на марке территорию Перу. Италия возлагала большие надежды на президентский визит, рассчитывая подписать в Южной Америке большое количество важных экономических соглашений и деловых контрактов, поэтому бракованный тираж был немедленно отозван, художник марки Роберто Мура (итал. Roberto Mura) за одну ночь изменил рисунок, марка была допечатана в исправленном виде (в серо-чёрной гамме вместо первоначальной розово-сиреневой) и уже через два дня (6 апреля, в день отлёта Гронки) поступила в продажу. Ныне каталожная цена «Розовой Гронки» 1500 долларов, в то время как исправленный вариант идёт по девять.

КНР, 1968

На почтовой марке номиналом в 8 фэней изображены ликующие трудящиеся с транспарантами, над ними карта Китая и лозунг «Вся страна красного цвета!» Однако вскоре после выпуска (марка печаталась в Кантоне) обнаружилось, что художнику не хватило красной краски на остров Тайвань, где, по совпадению, как раз укрылись гоминьдановцы. Марка была срочно, уже через полдня после выхода в свет, изъята из продажи с формулировкой китайских властей: «В связи с отсутствием изображений архипелагов Сиша и Наньша» (Парасельские острова и часть Гуанчжоу). Тираж был уничтожен и отпечатан заново в исправленном виде. Сейчас первый выпуск оценивается каталогами в 15 000 долларов США, второй  (Скотт #999a) идёт по $55. Судьба исполнителя долгое время была неизвестна.

Аннулированная марка с картографической «ошибкой» была куплена на одном из аукционов по самой высокой стоимости среди проданных в 2009 году редких марок мира. Счастливчик, ставший обладателем этой уникальной миниатюры, выложил за неё ни много ни мало $474 800. На аукционных торгах присутствовал и автор уникальной марки — художник Ван Вэй Шэн, который признался корреспонденту «Франс Пресс», что в своё время боялся наказания за свою ошибку, однако всё обошлось и создатель «провокационной» марки не угодил в тюрьму.

Ошибки в символике

Южная Корея, 1951

В большой серии из 42 почтовых марок, выпущенной в знак благодарности к странам-членам ООН, участвовавшим в Корейской войне и отстоявшим независимость Южной Кореи (по две 500-воновых марки для каждой страны), в числе прочих участниц представлена и Италия  (Скотт #154 и 155). Между тем, эта страна на тот момент не была членом ООН, да и в упомянутом конфликте никакого участия не приняла.

СССР, 1958

На посвящённой Совещанию министров связи социалистических стран в Москве почтовой марке среди многочисленных государственных флагов стран-участниц есть и флаг Чехословакии. Только с перепутанными цветами — белая полоса внизу, красная вверху. Благодаря оперативной реакции чехословацких представителей ошибка была быстро замечена, марки изъяты из обраще­ния и заменены исправленным выпуском  (Скотт #2067а). Но остался непрояснённым другой вопрос: чей именно флаг нарисован слева, ниже монгольского. Он отдалённо напоминает северокорейский, но, видимо, не до уровня международных осложнений, которые продемонстрировала СССР делегация Чехословакии.

Великобритания, 1969

В трёхмарочной серии, выпущенной в честь первого полёта сверхзвукового самолета «Конкорд» совместного британо-французского производства на марке номиналом в 9 пенсов в левом верхнем углу помещены французский и британский государственные флаги. Британский напечатан правильно, а цвета французского — в обратном порядке. Ошибку так и не исправили.

Франция, 1972

На почтовой марке, посвящённой битве за Аркольский мост, одному из известнейших эпизодов итальянского похода Наполеона, художник Альбер Декарис запечатлил момент, когда 30-летний генерал Бонапарт, коман­дующий французской армией, под градом австрийских пуль и картечи со знаменем в руке личным примером увлекает за собой пехотинцев и занимает мост. Однако из рисунка следует, что в руке будущего императора трёхцветный флаг Франции, — между тем в действительности он нёс боевое знамя 5-го пехотного полка, не имевшее с триколором ничего общего.

Камерун, 1978

На почтовой марке, посвящённой государственному визиту в эту страну президента Франции Валери Жискар д'Эстена, позади головы премьер-министра Камеруна Ахмадю Ахиджо (фр. Ahmadou Ahidjo) был изображён флаг этой страны. Жёлтая звезда на флаге ошибочно помещена не на ту сторону и не на ту полосу. Ошибка была исправлена на дополнительном выпуске этой марки в следующем 1979 году. Каталог «Скотт» об этом ничего не знает.

США, 1989

На авиапочтовой марке, посвящённой двухсотлетию Великой французской революции, аллегорически изображающей её девиз «Свобода, равенство, братство», цвета республиканского французского флага даны в обратном порядке.

Несоблюдение обычаев

Англо-Египетский Судан, 1898

Известная серия почтовых марок с изображением почтальона на бегущем верблюде, отпечатанная в Лондоне, первоначально была выпущена со стандартным водяным знаком в виде цветка лотоса по центру. Это едва не вызвало восстание местного мусульманского населения, истолковавшего его крестообразную форму как надругательство над исламом. Тираж был срочно изъят и заменён на аналогичный, но с водяным знаком в виде звезд и полумесяцев.

Пакистан, 1948

На первых стандартных сериях почтовых марок был изображён серп убывающей луны, что, по местным обычаям, является знаком несчастья. В результате эти марки почти не пользовались спросом и были целиком переизданы. На последующих выпусках (1952, 1956 и далее) изображён серп нарождающейся луны.

США, 1981

В августе 1981 года в рамках общенациональной антиалкогольной кампании массовым тиражом была выпущена почтовая марка, дизайн которой представлял собой её слоган — «Алкоголизм. Ты можешь его побороть!» (англ. Alcoholism. You can beat it!). Но вскоре после выпуска выяснилось, что население избегает её покупать: благодаря неочевидной сюжетной ошибке маркой фактически невозможно пользоваться по прямому назначению, так как на конверте она выглядит как оскорбление адресата, недвусмысленно обвиняя его в неумеренном употреблении спиртного. Почтовая служба США спустя несколько месяцев была вынуждена уничтожить остаток тиража, понеся ощутимые убытки.

Ошибки с персоналиями

Нью-Брансуик, 1860

При переходе этой канадской британской колонии с двенадцатеричной валютной системы на десятичную местному почтмейстеру Чарльзу Коннеллу по распоряжению губернатора пришлось разместить заказ на допечатку новой серии марок с изображением королевы Виктории в нью-йоркской American Bank Note Company. Однако на пятицентовой почтовой марке, предназначавшейся для франкировки корреспонденции в пределах Нью-Брансуика, вместо Виктории оказался портрет самого почтмейстера. Это было сочтено оскорблением её величества и через десять дней Чарльз Коннелл подал в отставку и был принуждён возместить расходы.

Он выкупил весь 500-тысячный тираж за 31 фунт 15 шиллингов. О дальнейшей судьбе тиража ходит несколько легенд. Одна из них утверждает, что Коннелл сжёг листы марок один за другим на лужайке за своим домом в Вудстоке, устроив большое шоу. Другая говорит, что он вручал их беднякам во время благотворительных обедов. По третьей — часть марок получили в наследство две его дочери и раздали своим знакомым. Четвёртая легенда утверждает, что уничтожением скандальной марки занялись сами власти колонии. Сегодня осталось 65 негашёных экземпляров марки Коннелла, рыночная стоимость каждого из них находится в диапазоне от 1600 до 20 900 долларов США (каталог «Скотт» оценивает марку Коннелла в 6000). Несмотря на то, что после получения тиража Чарльз Коннелл доставил его в почтовые отделения трёх крупнейших городов Нью-Брансуика — Фредериктон, Сент-Джон и Вудсток, — ни одного гашения этой марки до сих пор не выявлено. Предполагают, что она в почтовое обращение так и не поступила, хотя по другим данным период её обращения, всё же, составил пять дней.

Сербия, 1904

После убийства короля Александра (Обреновича V) и перехода власти к конкурировавшей княжеско-королевской династии Карагеоргевичей (Караджорджевичей) была выпущена серия марок с изображениями двух портретов — основателя династии Карагеоргия и нового короля Петра I. Вскоре, однако, пришлось изъять эти марки, так как на них обнаружился третий портрет: если смотреть на рисунок в перевёрнутом виде, можно увидеть лицо бывшего монарха Александра. Марки были заказаны парижскому гравёру Л.-Э. Мушону, причём пресса раскопала, что в процессе изготовления заказа мать убитого Александра ездила в Париж и неоднократно встречалась с Мушоном. Впрочем, сходство проступающего на марках лица именно с Александром весьма отдалённое, и ряд наблюдателей указывают, что история скорее всего чрезмерно раздута.

Великобритания, 1910

Для замены находившейся в то время в обращении стандартной двухцветной марки номиналом в 2 пенса была выпущена новая двупенсовая марка фиолетового цвета («финикийская слива») с изображением короля Эдуарда VII. Было напечатано 100 тысяч листов (24 000 000 марок) и распределено по почтовым отделениям страны. Запуск марки в обращение планировался единовременно, по израсходовании существовавших запасов старого дизайна. В связи со смертью Эдуарда VII эти планы не были воплощены в жизнь. Весь тираж был уничтожен (есть вероятность, что осталось несколько экземпляров). Единственный случай использования марки — на письме, отправленном тогдашним принцем Уэльским, позднее королём Георгом V, самому себе. Это письмо ныне хранится в королевской филателистической коллекции и регулярно экспонируется на выставках. В каталоге «Скотт» марка не упоминается: официально она не поступила в обращение, хотя принц Уэльский, используя служебное положение, и доказал обратное.

СССР, 1935

См. также: Леваневский с надпечаткой

В знаменитой серии авиапочтовых марок, посвящённых лётчикам-спасателям челюскинцев, вышла, в том числе, и марка с изображением С. Леваневского, позднее надпечатанная «Перелёт Москва — Сан-Франциско через Сев. полюс 1935». Художник серии Василий Завьялов не мог заранее знать, что этот перелёт закончится трагически и лётчик погибнет. Однако, в отличие от остальных лётчиков (Ляпидевского, Доронина, Каманина и др.), изображённых на марках этой серии в обрамлении двух лавровых ветвей, символизирующих славу, портрет Леваневского обрамляют лавровая и пальмовая ветви. Последняя нередко знак траура.

Австрия, 1937

К Новому году вышла безобидная почтовая марка номиналом в 12 грошей с изображением знаков Зодиака и вазы с розами. Однако некоторые наблюдатели усмотрели, что её художник В. Дахауэр (нем. W. Dachauer) изобразил с помощью конфигурации лепестков лицо Адольфа Гитлера, агитируя то ли за, то ли против предстоящего аншлюса. По всей вероятности, в тогдашней накалённой обстановке выдавалось желаемое за действительное. Но, так или иначе, эта марка независимой Австрии стала последней до разгрома Рейха.

Аргентина, 1946

На почтовой марке номиналом в 5 сентаво аллегорически изображён процесс принятия присяги президентом страны Хуаном Пероном в ходе своей инаугурации 4 июня 1946 года. Правда, Перон протягивает из кустов лавра и кладёт на конституцию Аргентины не ту руку.

Саарская область, 1947

В стандартной серии сюжет марок номиналами в 15, 16, 20 и 24 пфеннига представлял собой двух металлургов в процессе выплавки у мартена. Но если перевернуть одну из перечисленных марок и приглядеться, то позади второго рабочего можно обнаружить лицо одноглазого Адольфа Гитлера. Что хотел этим сказать художник и хотел ли вообще, неизвестно. Но каталожная цена такой марки более чем вшестеро превосходит соседние марки той же серии.

Австралия, 1947

В серии из трёх марок, посвящённой 150-летию со дня основания Ньюкасла (Новый Южный Уэльс), на марке номиналом в 2,5 пенса должен был быть изображён исследователь лейтенант Джон Шортленд (en:John Shortland), открывший реку Хантер (en:Hunter River, названа им в честь первого губернатора колонии НЮУ Джона Хантера), в устье которой был основан город. Однако изображённым лицом оказался отец Шортленда, капитан Джон Шортленд. Марка исправлена не была.

США, 1994

В сцепке почтовых марок «Легенды Запада» за несколько дней перед её официальным выпуском потомки семьи знаменитого ковбоя Билла Пикетта заметили, что изображённое на соответствующей марке лицо не Билл, а его кузен Бен Пикетт, и выставили почте США претензии, потребовав изъятия брака и переиздания выпуска с исправленным портретом. Почта приняла претензии, однако приблизительно сто серий с ошибкой уже поступили в почтовые отделения. Поэтому, чтобы сбить ажиотаж, была устроена своеобразная лотерея: удовлетворялись 150 тысяч выбранных случайным образом предварительно оплаченных заявок коллекционеров о покупке серии с ошибкой. Остальным желающим оплата возвращалась. Филателистическая пресса, недовольная таким решением, подняла скандал. Однако в итоге первоначальная стоимость миниатюры с ошибкой опустилась с 300 до 150 долларов США, несмотря на прогнозы, что цена поднимется выше пятисот долларов.

Оформительские ошибки

Таиланд, 1985

На памятной марке в честь государственного министра принца англ. Kromamun Bidyalabh Bridhyakorn (1885—1974) цветочная рамка вокруг его портрета на (Скотт #1126) закручена вправо, а на (Скотт #1126а) в обратную сторону. Первый вариант котируется каталогами всемеро дороже, а сцепка двух разновидностей впятеро дороже, чем они же по отдельности.

США, 2000

На следующий день после выхода в свет 60-центовой авиапочтовой марки (Скотт #C135) с изображением Большого Каньона в штаб-квартиру Почтовой службы США в Вашингтоне позвонил один из сотрудников Национального парка «Большой Каньон». Он сообщил, что пейзаж каньона, нарисованный на марке, дан в зеркальном отображении. Марку из продажи не изымали и не уничтожали, поскольку она была изготовлена повторно, после того как в первоначальной версии на марке уже делали ошибочную подпись к рисунку

Ложные сюжетные ошибки

Ньюфаундленд, 1865

На льдине изображён тюлень не с передними ластами, а будто с когтистыми лапами. Вплоть до 1920-х годов считалось, что художник ошибся, однако выяснилось, что на Ньюфаундленде действительно обитает вид гренландских тюленей, у которых передние ласты снабжены пальцами с крупными когтями.

Франция, 1952

На почтовой марке из серии, посвящённой Олимпийским играм в Хельсинки, фехтовальщик орудует левой рукой. По версии французской почты это было нарисовано преднамеренно, с целью увековечить славу Кристиана д’Ориола, завоевавшего в фехтовании на рапирах две золотые медали. Кристиан — левша.

Южная Георгия, 1963

См. также: История почты и почтовых марок Южной Георгии и Южных Сандвичевых Островов

На первой собственной почтовой марке этой приантарктической островной британской колонии (SG #1) номиналом в полпенса (½d) появился северный олень, ареалом обитания которого является Скандинавия на противоположной стороне Земли. Однако это не ошибка. Десять особей животного были завезены на остров китобоями в 1911 году из Норвегии для разведения ради свежего мяса. Олень прижился, а за полвека даже превратился в настоящий символ заморской территории Южная Георгия и Южные Сандвичевы Острова; он, в частности, изображён на её гербе и флаге.

Правда, с уменьшением постоянного населения Южной Георгии почти до нуля во второй половине XX века на оленей перестали охотиться и, в отсутствие естественных хищников, животные размножились и стали выедать скудную островную растительность и разорять гнездовья. Поэтому в 2012 году властями было принято решение уничтожить трёхтысячное оленье стадо ради спасения экосистемы.

См. также

• Ошибки в надписях на почтовых марках
• Ошибки печати на почтовых марках
• Почтовая война
• Почтовые марки с ошибками

Литература

• [www.philately.h14.ru/BS/O.html Большой филателистический словарь] / Под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — ISBN 5-256-00175-2. (См. Ошибки на марках.)
• Карлович Э. [lemoi-www.dvgu.ru/download/Michel_2/Bonus/Книги,%20журналы%20и%20статьи/Эдвард%20Карлович%20%27%27500%20филателистических%20загадок%27%27.pdf 500 филателистических загадок] / Пер. с польск. В. Л. Кона. — М.: Связь, 1978. — 248 с.  (Проверено 4 октября 2010)
• Кисин Б. М. [www.ozon.ru/context/detail/id/3223180/ Страна Филателия] / Ред. В. Нездвецкий. — М.: Просвещение, 1969. — 240 с. — 100 000 экз. (Проверено 15 июля 2016) [webcitation.org/6eDwKqKmf Архивировано] из первоисточника 2 января 2016.
• Обухов Е. Забавная филателия. — М.: ИТЦ «Марка», журнал «Филателия», 2002—2005. ([lemoi-www.dvgu.ru/download/Michel_2/Bonus/Книги,%20журналы%20и%20статьи/ Главы из книги — Собрание курьёзов].)  (Проверено 20 апреля 2011)
• Обухов Е. [www.marka-art.ru/pechprod/prilozhfil/position/20881.aspx Ошибки на знаках почтовой оплаты: справочник] / Под ред. В. И. Пищенко. — М.: ИТЦ «Марка», 2006. — 80 с. — (Прил. к журн. «Филателия», № 6, 2006).  (Проверено 20 апреля 2011)
• [www.philately.h14.ru/FS/O.html Филателистический словарь] / Сост. О. Я. Басин. — М.: Связь, 1968. (См. Опечатки и Ошибки на марках.)
• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York: Scott, 2006. (англ.)

Ссылки

• [www.belpost.by/stamps/dictionary/letter-o/ Опечатка]. Русско-английский толковый словарь филателистических терминов — О. Юный филателист. Белпочта. Проверено 21 октября 2009. [www.webcitation.org/65nqW0XsE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
• [filatelist.narod.ru/gl_17.htm «Как появляются редкости»] — глава из электронной книги [text.uuu.ru/stamps/Books/World/ «Мир филателии»] на сайте [filatelist.narod.ru/ «Смоленский коллекционер»]
• [filatelist.ru/mistake/ «Ошибки на марках»] — цикл статей на портале [filatelist.ru/ «Филателист.ru»]
• [www.errors.info/ «Pierron’s Online Catalogue»] — каталог ошибок на почтовых марках стран Британского содружества (англ.)
• [users.telenet.be/edelper/cathtm/catmain.htm Каталог ошибок] на почтовых марках на сайте [users.telenet.be/edelper/home.htm «Crazy stamps»] (Бельгия) (англ.)
• [www.danstopicals.com/errorsindex.htm Каталог] ошибок на почтовых марках на сайте [www.danstopicals.com/index.htm «Dan’s Topical Stamps»] (США) (англ.)
• [sio.midco.net/mapstamps/errors.htm Каталог] ошибок на почтовых марках на сайте [sio.midco.net/danstopicalstamps/ «Topical Stamps»] (старое зеркало, США) (англ.)
• [alphabetilately.com/index1.html «Алфавитофилателия»] — филателистический словарь Уильяма Сенкуса (англ.)

Отрывок, характеризующий Сюжетные ошибки на почтовых марках

– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.