Лангер, Сьюзен

Сьюзен Лангер

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сьюзен Катерина Лангер (англ. Susanne Katherina Langer, 20 декабря 1895, Манхэттен — 17 июля 1985, Олд Лайм, Коннектикут) — американский философ сознания и эстетики, испытавшая влияние Эрнста Кассирера и Альфреда Уайтхеда. Наиболее известна её книга 1942 года «Философия в новом ключе» (Philosophy in a New Key).

Философия

Лангер исследует ментальный процесс осмысления (наделения смыслом), осуществляемый посредством созерцания одного предмета в терминах другого.

У человека существует всеобъемлющая потребность в символизации, создании значения и наделении им окружающего мира. В «Философии в новом ключе», начиная с критики позитивизма, американский философ рассматривает эпистемологические вопросы, двигаясь от семантической теории через философию музыки к общим вопросам эстетики. Сознание человека осуществляет «непрерывный процесс символической трансформации эмпирических данных», создавая таким образом «неиссякаемый источник более или менее стихийных идей».

Одной из наиболее известных концепций Лангер является различение дискурсивных и экспозиционных (демонстрационных) символов. Дискурсивная символизация конструирует элементы с постоянным и контекстно независимым смыслом в новое значение. Экспозиционная символизация отвлекается от заданного, установленного смысла элементов. Экспозиция не может быть постигнута посредством суммирования смыслов составляющих элементов. Она должно пониматься как целостность. Например элемент, используемый в одном изображении, в другой картине может артикулировать совершенно иной смысл. Тот же принцип применим и к нотации в музыке — элементы сами по себе не имеют определенного значения, кроме как в контексте всей экспозиции, в данном случае всего музыкального произведения.

Лангер полагала что символизм — главная тема философии, поскольку она является основой человеческого знания и понимания.

Как и Кассирер, Лангер видела в способности человека использовать символы его отличие от животного. В то время как жизнь животного основывается на чувственности, человеческая чувственность опосредуется понятиями, символами и языком.

Публикации на русском языке

• Сьюзен Лангер. Философия в новом ключе. М.: Республика, 2000

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Лангер, Сьюзен

Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.