Сюзев, Павел Васильевич
| Сюзев Павел Васильевич | |
 | |
| Род деятельности: |
ботаник, краевед, географ |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
село Ильинское, |
| Гражданство: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
Золотая медаль РГО |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Siuzew».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Siuzew&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=9709-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI |
Павел Васильевич Сюзев (1867 — 1928) — русский и советский ботаник-флорист, краевед, географ; является автором более 50 научных изданий — книг, брошюр и статей.
Содержание
Биография
Родился 30 октября 1867 года в селе Ильинское Пермского уезда Пермской губернии в семье бывшего крепостного крестьянина графа Строгановых.
В 1867 году окончил Алексеевское реальное училище в Перми. Успешно сдал вступительные экзамены в Санкт-Петербургскую Императорскую академию художеств, но смерть отца не позволила ему продолжить обучение и он вернулся домой.[1]
В 1891—1894 годах, во время прохождения военной службы артиллеристом в Москве, познакомился с московскими ботаниками А. Н. Петунниковым, Д. П. Сырейщиковым, Э. В. Циккендратом, работал в ботанической лаборатории Московского университета, занимался изучением флоры Московской губернии и Средней России.[2]
В 1894 году Павел Васильевич по поручению Российской Академии наук совершил поездку по Среднему Уралу. В 1895 году, по возвращении на Урал, поступил практикантом по лесоводству в Пермское нераздельное имение графов Строгановых, затем служил помощником окружного лесничего в родном селе Ильинском. Был членом правления Очерского[3] и Добрянского[4] заводов, занимался там общественной и просветительской работой.
Во время русско-японской войны, как офицер-артиллерист, побывал на Дальнем Востоке, где много гербаризировал. После окончания военных действий совершил путешествие с научной целью по Восточной Азии — посетил Японию, Сингапур и Цейлон. Вернувшись в Пермь, занялся целенаправленной краеведческой работой. В 1912 году был награжден Русским географическим обществом золотой медалью за составление «Конспекта флоры Урала в пределах Пермской губернии с приложением ботанико-географической карты Пермской губернии». В 1914 году П. В. Сюзев был вновь призван в действующую армию и принимал участие в Первой мировой войне в составе 2-й строительной партии Юго-Западного фронта.
После Октябрьской революции, с 1917 года, Сюзев работал в Пермском университете младшим ассистентом на кафедре зоологии беспозвоночных, позже — младшим ассистентом и преподавателем кафедры ботаники. После эвакуации университета в Томск во время Гражданской войны, преподавал с 1919 года в Томском университете, одновременно являясь старшим ассистентом Института исследования Сибири. Возвратившись в Пермь в 1921 году, Павел Сюзев продолжил работу в Пермском университете (доцент с 1922 года, профессор с 1924 года). Был помощником ректора по хозяйственной части до апреля 1922 года. В 1925 году вышел на пенсию.
Умер П. В. Сюзев 12 июня 1928 года в Перми и был похоронен на Егошихинском кладбище. В 1997 году его имя было присвоено одной из улиц города.[2]
Интересно, что Сюзев в свободное время занимался живописью и был знаком со многими известными художниками, в том числе с Ильёй Репиным. Так у уральского учёного появился рисунок знаменитого живописца с надписью «1899 г. Павлу Васильевичу Сюзеву. И. Репин»[5], который сегодня хранится в фондах Пермской художественной галереи[1].
Заслуги
Образцы сборов флоры П. В. Сюзева в Рузском и Серпуховском уездах Московской губернии (1891—1895), а также в Кисловодске (1924), хранятся в Гербарии Московского университета. Он являлся членом Пермского общества естествоиспытателей, ученым-корреспондентом и действительным пожизненным членом Уральского общества любителей естествознания, действительным членом биологического НИИ при Пермском университете, почетным председателем Пермского отделения Русского государственного ботанического общества при АН СССР.[2]
Источники
- Николаев С. Ф. Испытатель природы Павел Васильевич Сюзев. Пермь, 1958.
Напишите отзыв о статье "Сюзев, Павел Васильевич"
Примечания
- ↑ 1 2 [dobryanka.net/news/kultura/istoriya/item/6719-ptenets-stroganovskogo-gnezda Птенец строгановского гнезда]
- ↑ 1 2 3 [www.fnperm.ru/%D1%81%D1%8E%D0%B7%D0%B5%D0%B2-%D0%BF%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB-%D0%B2%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87-.aspx Сюзев Павел Васильевич]
- ↑ [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803791584 ОЧЁРСКИЙ (ОЧЕРСКИЙ) МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД]
- ↑ [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1804159759 ДОБРЯНСКИЙ МЕТАЛЛУРГИЧЕСКИЙ (ЖЕЛЕЗОДЕЛАТЕЛЬНЫЙ) ЗАВОД]
- ↑ [virtualrm.spb.ru/node/2840 Репин И.Е. Мужской портрет. 1899. ПГХГ]
Ссылки
- [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803700848 СЮЗЕВ ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВИЧ]
- [temnyjles.narod.ru/Reg-bot.htm Ю. А. Насимович. ИСТОРИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ МОСКОВСКОЙ БОТАНИКИ]
- [virtualrm.spb.ru/node/2843 Произведения И.Е.Репина в Пермской государственной художественной галерее]
Отрывок, характеризующий Сюзев, Павел Васильевич
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
