Сюнт-Хасардагский заповедник
Сюнт-Хасардагский заповедник | |
Категория МСОП — Ia (Строгий природный резерват) | |
38°32′00″ с. ш. 56°25′00″ в. д. / 38.53333° с. ш. 56.41667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.53333&mlon=56.41667&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 38°32′00″ с. ш. 56°25′00″ в. д. / 38.53333° с. ш. 56.41667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.53333&mlon=56.41667&zoom=9 (O)] (Я) | |
Расположение | Балканский велаят |
Страна | Туркмения |
Площадь | 303 км² |
Дата основания | 1979 |
Управляющая организация | Министерство охраны природы Туркменистана |
Сюнт-Хасардагский заповедник (туркм. Sünt-Hasardag goraghanasy) находится в Балканском велаяте на юго-западе Туркменистана. Возник в 1977 году в качестве филиала Копетдагского заповедника. С января 1979 года преобразован в самостоятельный заповедник, состоящий из трех участков: центрального, включающего среднюю часть Сюнт-Хасардагской гряды; Чандырского - в долине р. Чандыр и Айдеринского - в ущелье Айдере. Главная задача - охрана и изучение уникальной флоры и фауны юго-западного Копедага[1]. Общая площадь 303 км² (на 1990 год 29 700 га[1]). Центральная усадьба заповедника находится в пос. Кара-Кала.
Содержание
История исследований
Идея создания заповедника в Юго-западном Копетдаге выдвигалась ещё Н. И. Вавиловым в 20-е годы XX века. Он выделял этот район как один из важнейших центров происхождения и генетического разнообразия многих культурных растений. В 1928 - 1930 гг. Н. И. Вавилов создал в Кара-Кале Туркменскую опытную станцию Всесоюзного институт растениеводства (ТОС ВИР). Дальнейшая борьба за создание заповедника велась преимущественно сотрудниками ТОС ВИР. В 1970-е годы она была поддержана широкими слоями научной общественности. В юго-западном Копетдаге работали многие видные советские ученые - В. Г. Гептнер, К. К. Флёров, Г. П. Дементьев и др[1].
Климат
Климат сухой субтропический. Зимой в силу прорывов холодного воздуха с северного склона Копетдага температура изредка на короткое время падает до - 10 - 15. Среднемесячные температуры зимних месяцев не бывают отрицательными. Долины Сумбара и Чандыра на западе для теплых и влажных воздушных масс со стороны Каспийского моря, что сильно смягчает зимнюю погоду. Весна и осень теплые, лето сухое и жаркое. Основная часть осадков выпадает зимой в виде дождя. Летом до 10 - 15 мм в месяц в виде кратковременных и сильных дождей. В июле 1981 года за двое суток выпало более 200 мм, что вызвало мощные селевые потоки в бассейне Сумбара[1].
Флора
Во флоре преобладают виды древнесредиземноморского и иранского происхождения. Для этих видов данные район - восточная граница ареалов. С другой стороны большое влияние на формирование растительности оказывает проникновение среднеазиатских растений. Флора необычайно богата. Видовой список составляет 1266 видов. Отдельные эндемики этого района известны лишь только из одного местонахождения. Во флоре региона насчитывают 40 таких видов. Среди них включенные в Красную книгу: мандрагора туркменская, атропа Комарова, рябчик Радде, ирис Эвбенка и др. Тенистые заросли диких плодовых растений - граната, инжира, алычи, винограда, ореха - являются ценнейшим источником изменчивости ценных видов для их дальнейшей селекции[1].
Фауна
Фауна необыкновенно богата и своеобразна. По устаревшим данным 30 видов животных, обитающих в заповеднике, были внесены в Красную книгу СССР, и 47 видов - в Красную книгу Туркменской ССР. Среди чешуекрылых это парусник алексанор, олеандровый бражник, бражник Комарова и мёртвая голова. Необычайно богата фауна муравьёв, она насчитывает 79 видов из которых 15 эндемики Копетдага.
В заповеднике обитает 3 вида земноводных (2 вида зеленых жаб и малоазиатская лягушка) и 35 видов рептилий. К крайне редким видам обнаруженным в заповеднике относятся поперечнополосатый волкозуб, изменчивый олигодон, туркменский эублефар. Велико разнообразие ядовитых змей в заповеднике. Местами обычны гюрза, кобра, эфа, встречается обыкновенный щитомордник. К сожалению, численность этих видов повсеместно сокращается.
В заповеднике зарегистрировано 250 видов птиц, из них 12 редкие и были включены в Красные книги. В горах гнездятся бородач, беркут, балобан, черный аист. Численность турача к концу 1930-х годов упала до нуля, но с образованием заповедника этот вид вновь появился в пойме Сумбара. Интересен плохо изученный вид ястребиный орёл. В 1986 году удалось вновь после большого перерыва найти гнездо этого вида, до этого гнездование ястребиных орлов в Копетдаге было отмечено только в 1892 году. Обычны орёл-карлик, белоголовый сип (в условиях заповедника этот вид гнездится небольшими колониями), стервятник, курганник и обыкновенная пустельга. Из крупных сов в заповеднике обычен филин.
Очень большую роль Сюнт-Хасардагский заповедник играет для поддержания численности переднеазиатского леопарда и других видов хищных. С организацией заповедника увеличилась численность уриала и безоарового козла. На территории заповедника отмечено обитание редкого вида мышевидной сони. Для восстановления численности джейрана был создан джейраний питомник[1].
Заказники
По контролем заповедника находится также Сюнт-Хасардагский заказник, созданный в 1990 году. По данным 1990 года в ведении заповедника были три заказника, играющих роль буферной зоны: Сумбарского пойменного (для охраны сохранившихся тугаев), Ходжа-Калинского, примыкающего к центральному участку с запада и севера и Айдеринского, окружающего соответствующий заповедный участок[1].
Труды
Сотрудниками заповедника было выпущено два тома трудов:
- Природа Западного Копетдага. сост. Ю. В. Дроздова, В. Я. Фет. Ашхабад: Ылым. 1982. 229 с.
- Растительность и животный мир Западного Копетдага. сост. Ю. В. Дроздова. Ашхабад: Ылым. 1985. 278 с.
Напишите отзыв о статье "Сюнт-Хасардагский заповедник"
Литература
- Полозов С. А., Переладова О. Б., Сюнт-Хасардагский заповедник // Заповедники СССР. Заповедники Средней Азии и Казахстана. М.: Мысль. С. 156 - 175.
- Заповедники Средней Азии и Казахстана / В.Е. Соколова, Е.Е. Сыроечковский. — Москва «Мысль», 1990. — 399 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-244-00273-2.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Полозов С. А., Переладова О. Б., Сюнт-Хасардагский заповедник // Заповедники СССР. Заповедники Средней Азии и Казахстана. М.: Мысль. С. 156 - 175.
|
Отрывок, характеризующий Сюнт-Хасардагский заповедник
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.