Сюрикэн

Сюрикэн (яп. 手裏剣) (дословный перевод: «лезвие, скрытое в руке») — японское метательное оружие скрытого ношения (хотя иногда использовалось и для ударов). Представляет собою небольшие клинки, изготовленные по типу повседневных вещей: звёздочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее.

Внешний вид сюрикэнов отражает интерес японцев к мистицизму. Часто различные знаки наносились и на поверхность самого оружия, так как и мастера, которые изготавливали оружие, и те, кто им пользовался, верили в то, что таким образом можно привлечь на свою сторону могущественные потусторонние силы.

Как правило, в арсенале воина сюрикэны были дополнительным оружием, прилагавшимся к мечу — катане или копью яри, но часто именно они играли решающую тактическую роль в сражениях. Искусство владения сюрикэнами, известное как сюрикэн-дзюцу, преподавалось в качестве второстепенного навыка во многих известных школах, таких, как ягю-рю, катори-синто-рю, итто-рю, кукисин-рю, тогакурэ-рю.

Существует два основных вида сюрикэнов: бо-сюрикэны и сякэны (среди сякэнов различают хира-сюрикэны, сэмбан-сюрикэны, тэпан-сюрикэны).

Бо-сюрикэны

Бо-сюрикэн — метательное оружие в виде четырёхугольного, круглого или восьмигранного в сечении клина, изготовленное из железа или стали. Как правило, заточены с одной стороны, но встречаются и двуострые экземпляры. Длина бо-сюрикэнов колеблется от 12 до 21 см, а вес — от 35 до 150 г. Оружие бросается разными способами: из-за головы, снизу, сбоку и назад, и в каждом из вариантов лезвие с помощью пальцев направляется в нужную сторону. Не следует путать бо-сюрикэны и оружие типа кунай (ударное и тычковое оружие, которое тоже иногда использовалось как метательное). Само слово «бо» по-японски значит «игла».

Существует два основных метода броска бо-сюрикэна: дзики да-хо и хан-тэн да-хо. В первом случае лезвие перед попаданием в цель не вращается, во втором — вращается.

Бо-сюрикэны изготавливались по образцу повседневных предметов и имеют разные размеры и форму. Некоторые из них получили названия от своего прародителя: куги-гата (форма гвоздя), ари-гата (форма иглы), танго-гата (форма ножа), другие были названы по предметам, на которые они были похожи: око-гата (форма копья), мацуба-гата (форма сосновой иголки).

Разные мастера-оружейники наносили на сюрикэны различную информацию, которая (как они считали) должна была облегчить жизнь воина-ниндзя.

Существуют другие орудия, напоминающие бо-сюрикэны по форме: «когай» (шпилька), «когата» (нож) и «хаси» (палочки для еды), но они не ассоциировались со школой сюрикэн-дзюцу и использовались только опытным мастером в подходящем для этого случае.

Происхождение

На сегодня проведено множество исследований по истории бо-сюрикэнов, и, тем не менее, их происхождение остаётся загадкой. Частично это связано с тем, что искусство сюрикэн-дзюцу держится в секрете, а также с тем, что в древней Японии было много изобретателей метательных орудий. Первая упомянутая школа — ганрицу-рю (XVII век). Сохранившиеся экземпляры лезвий этой школы представляют собой что-то между стрелой и использовавшейся в кожном деле иглой.

Также в ранних упоминаниях, например, в «Осака-гунки» (Военная повесть замка Осака), есть записи о коротких ножах и мечах, которые использовались как метательное оружие, а также о том, как самурай Миямото Мусаси в одном из поединков убил своего противника точным броском.

Современные сюрикэны изготавливаются из нержавеющей стали. Их можно приобрести во многих оружейных магазинах Европы и Северной Америки, но во многих штатах, например, в Калифорнии, владение сюрикэнами считается незаконным.

Сякэны

Хира-сюрикэн

Хира-сюрикэны изготавливаются из тонких металлических пластин, полученных из обычных предметов: из монет (хиси-ган), плотницких инструментов (куги-нуки) и других. Из-за формы их часто называют «звёздочками ниндзя». В центре хира-сюрикэнов часто делается отверстие, что позволяет переносить их на верёвке и облегчает вытаскивание при застревании в дереве. Существует много разновидностей этих сюрикэнов, и часто их различают по количеству заострённых наконечников. Так же, как и в случае с бо-сюрикэнами, различные формы хира-сюрикэнов ассоциировались со школами, в которых они использовались.

Использование

Вопреки сложившемуся мнению (голливудские фильмы, игры, аниме), сюрикэны не были главной частью арсенала ниндзя: они служили дополнительным оружием. В основном сюрикэны использовались для того, чтобы дезориентировать врага, а главной целью были части тела самурая, не защищённые броней: лицо, глаза, руки и ноги.

Сюрикэны могли носить за поясом, так как в древней Японии они не считались запретным оружием. В практике ниндзюцу хира-сюрикэны носились по 8-10 штук, завернутые в хлопчатобумажную ткань, разложенные по карманам одежды. Иногда их носили как шпильки для волос.

Сюрикэны могли зарыть в землю, чтобы нанести повреждение тому, кто на них наступит, или держать в руке, используя в ближнем бою. Иногда на них наносили яд и бросали или просто оставляли на видном месте, чтобы кто-то подобрал и отравился.

Древние сюрикэны плохо сохранились до нашего времени, так как они изготавливались из низкокачественного металла и часто использовались как одноразовое оружие.

Отражение в культуре

Принято считать, что сюрикэны были оружием японских ниндзя. Их можно встретить во многих старых и современных книгах, фильмах и играх. Ими пользовались герои книг-комиксов (например, Бэтмен, Электра, Черепашки-Ниндзя, Михо), персонажи игр («No One Lives Forever 2: A Spy in H.A.R.M.’s Way», «Mortal Kombat: Deception», «Shadow Warriors», «Ninja Gaiden» «Tenchu», «Mini Ninjas»), аниме («Наруто», «Soul Eater», «Принцесса Мононокэ») и фильмов («Ниндзя из Беверли-Хиллз», «Три ниндзя»). Хотя сюрикэны ассоциировались с ниндзя и, в меньшей степени, с убийцами и ворами, иногда можно встретить упоминания о том, что их использовали совершенно другие существа: например, персонаж романов Даррена Шэна — воин-вампир Ванча Марч сражался только этим оружием. В игре «Painkiller» есть «пушка», которая стреляет сюрикэнами и молнией, нечто похожее можно увидеть и в секретном режиме игры «Tyrian». Есть оригами-сюрикен из бумаги.

См. также

• Хёрбат — аналог сюрикэнов в Европе Средневековья

Отрывок, характеризующий Сюрикэн

– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.