Сяншэн
Сянш́эн (кит. трад. 相聲, упр. 相声, пиньинь: xiàngsheng) — жанр традиционного китайского комедийного представления с преобладанием разговорных форм. Как правило, построен на диалоге двух артистов (zh:对口相声), однако встречается также монолог (zh:单口相声) или полилог (zh:群口相声). Сяншэн характеризуются обилием каламбуров и аллюзий и произносятся в быстром комедийном темпе. Сяншэн считается одним из наиболее значимых и популярных в Китае жанров исполнительского искусства. Обычно выступления происходят на тяньцзинском диалекте (городской диалект жителей Тяньцзиня) или на путунхуа с сильным северным акцентом.
Содержание
Формат
Современный сяншэн строится на четырёх элементах исполнительского мастерства: речь (說, шуо), имитация (學, сюэ), передразнивание (逗, доу) и пение (唱, чан).
История
Термин «сяншэн» первоначально просто обозначал имитацию чужой речи и поведения. В жанр самостоятельного искусства он вырос в эпоху империи Мин. Со времен империи Цин и до 20-х годов XX века сяншэн постепенно развивался в жанре комедийного монолога, а позднее в сяншэне начали преобладать диалоги двух или более артистов.
Самым ранним из известных артистов сяншэна считается Чжан Саньлу (張三祿), выступавший в середине XIX века.
После широкого распространения путунхуа (официального языка в Китае) с 1949 года популярность сяншэна возрастает по всей КНР. Сяншэн — неотъемлемая часть программы ежегодных шоу на CCTV и других популярных шоу в Китае.
Для привлечения молодёжной аудитории, китайские мультипликаторы создают мультипликационные версии различных номеров сяншэна с наложенным оригинальным звуком.
Дашань
Одним из наиболее известных современных артистов в жанре сяншэн и единственным «западным» человеком, добившимся признания в этом жанре, считается канадец Марк Роузвелл, более известный под своим китайским именем Дашань (кит. 大山, буквальное значение — большая гора). Сравнительно неизвестный на Западе, Дашань является самым известным «западным» человеком в китайской медийной индустрии и, возможно, единственным некитайцем, абсолютно заслуженно получившим признание и популярность в одной из китайских традиционных областей деятельности. Дашань свободно изъясняется на стандартном китайском языке, а также владеет распространенным на юге Китая кантонским диалектом.
См. также
Напишите отзыв о статье "Сяншэн"
Ссылки
- [www.ngng.com.tw Коллекция сяншэнов 相聲瓦舍 (Традиционный китайский)]
- [dashan.com Официальный сайт Дашаня]
Отрывок, характеризующий Сяншэн
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
