Сяо, Джозефин
Поделись знанием:
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
(перенаправлено с «Сяо Фанфан»)
| Джозефин Сяо | |
| кит. трад. 蕭芳芳, упр. 萧芳芳, пиньинь: Xiāo Fāngfāng, англ. Josephine Siao | |
| Имя при рождении: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
актриса, певица (кантопоп), кинорежиссёр, сценарист, продюсер, писатель, психолог |
| Карьера: | |
| Награды: |
Профессиональные |
| IMDb: |
0796196 |
Сяо Фанфан или Джозефин Сяо (кант. трад. 蕭芳芳, упр. 萧芳芳, ютпхин: Siu1 Fong1fong1, пиньинь: Xiāo Fāngfāng, англ. Josephine Siao), до 1960 года Сяо Лян (кит. трад. 蕭亮, пиньинь: Xiāo Liàng; род. 13 марта 1947 года в Шанхае, Китайская Республика) — гонконгская кинематографистка, лауреат ряда кинопремий; после ухода из киноиндустрии в конце 1990-х годов из-за проблем со здоровьем — детский психолог и общественный деятель.
Содержание
Биография и карьера
Сяо Лян родилась в Шанхае[1] в семье родом из Сучжоу. В возрасте около двух лет перенесла болезнь, оставившую её глухой на правое ухо. В 1949 году семья девочки переехала в Гонконг, где актёрские агенты вскоре обратили на ней внимание, предложив её матери контракт.
Впервые появилась на экране в роли Сяо-Юй в фильме «Слёзы юной наложницы» (1954). В 1955 году получила свою первую кинопремию от Кинофестиваля Юго-Восточной Азии за лучшую детскую роль в фильме «Сирота»[2][3]. Активно участвовала в кино- и телесъемках сначала под собственным именем, приблизительно с 1960 года — как Сяо Фанфан, Сиу Фонфон или Джозефин Сяо. Была одной из популярнейших актрис-подростков 1960-х[4], одной из так называемых «Семи Кантонских Принцесс»[zh]. Как и другая «принцесса» Фун Поупоу, была известна на западе как «гонконгская Ширли Темпл»[5]. В 1960-х годах снималась во всех распространённых в Гонконге жанрах кино, включая фильмы на основе кантонской оперы, мюзиклы, мелодрамы и уся[3][6]. В 1966—1969 зачастую партнёрствовала с Конни Чань[en], вместе с которой они фактически стали родоначальницами гонконгского подросткового кино[6] и иконами гонконгской молодёжной моды[7][8][9][10].
Не получив хорошего образования в детстве из-за постоянной занятости в кино, после достижения совершеннолетия, сыграв за это время порядка 200 ролей, в 1970 году Сяо неожиданно прекращает сниматься, занявшись получением образования в Seton Hall University, параллельно преподавая там китайский язык[1][5]. Закончив к 1973 году университет с дипломом бакалавра по специальностям «востоковедение» и «массовые коммуникации»[5][11], Сяо успешно возвращается в кино уже как взрослая актриса. По некоторым данным, она удостаивается премий за лучшую женскую роль испанского и тайваньского кинофестивалей за участие в тайваньском фильме «Ритм волны»[en], позднее получает также премию фестиваля Golden Horse за лучшую женскую роль второго плана в гонконгском фильме «Подруга»[12].
В 1976—1980 годах помимо актёрской работы, исполняет в нескольких фильмах другие ключевые обязанности. Фильм 1976 года «Перекати-поле»[zh] о гонконгской наркомафии, где она была соавтором сценария и сорежиссёром, стал вторым или третьим (считая «Челюсти» Спилберга) лидером гонконгского кинопроката 1976 года[13][14], а позднее был охарактеризован рядом киноведов как предшественник либо первый представитель «Гонконгской Новой Волны»[3][14][15][16].
Продолжает успешно сниматься в 1980—1990-х годах, в частности, получает целую коллекцию наград в 1994—1997 годах, однако после этого вынужденно уходит из профессии из-за усиления проблем со слухом[1][17].
Уйдя в отставку из кино, переключается на общественную деятельность по защите прав детей. В 1998 получает диплом магистра по детской психологии в Университете Риджис[en][1], позднее основывает фонд по борьбе с сексуальным насилием над детьми[18], которым продолжает руководить по настоящее время[19]. Пишет книги[20], увлекается рисованием[1].
Замужем за исполнительным директором Express News Кларенсом Чаном, мать двоих дочерей[1].
Частичная фильмография
- 1954 — 小星淚 / Tears of a Young Concubine / Слёзы юной наложницы — Сяо-Юй
- 1955 — 孤星血淚 / An Orphan's Tragedy / Трагедия сироты — Пуйи в детстве
- 1956 — 梅姑 / The Orphan Girl / Сирота — Мэй Цзе (в детстве)
- 1968 — 窗 / The Window / Окно
- 1969 — 峨嵋霸刀 / Sword of Emei — Лау Фунъин / «Мау в маске»
- 1974 — 女朋友 / Girl Friend / Подруга — Мэн Япин
- 1976 — 跳灰 / Jumping Ash / Перекати-поле — Пуй Шань (также режиссёр и сценарист)
- 1982 — 八彩林亞珍 / Plain Jane to the Rescue — Дженни / Лам Ачунь
- 1987 — 不是冤家不聚頭 / The Wrong Couples / Неправильные парочки" — Вон Муй
- 1991 — 新精武門1991 / Fist of Fury 1991 / Кулак ярости 1991
- 1993 — 方世玉 / The Legend / Фон Сайюк — Миу Чхёйфа (мать Фон Сайюка)
- 1993 — 欽ちゃんのシネマジャック / Kin chan no Cinema Jack
- 1993 — 搶錢夫妻 / Always on My Mind / Все мои мысли о тебе — Инь
- 1995 — 女人四十 / Summer Snow / Летний снег — Мэй
- 1996 — 虎度門 // Hu Du Men / Stage Door // Вход к тигру — Лан Кимсам
- 1997 — 麻雀飛龍 / Mahjong Dragon — Фань Саутинь
Полная фильмография Джозефин Сяо насчитывает более 300 кинокартин[18].
Номинации и награды
Кинематографические
- 1955 — премия в категории «Лучшая ребёнок-актриса» за роль Мэй Цзе в фильме «Сирота»[2]
- 1996 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Лан Кимсам в фильме «Вход к тигру»[21]
- Тайбэйский кинофестиваль и премия «Golden Horse»
- 1975 — премия в категории «Лучшая актриса второго плана» за роль Мэн Япин в фильме «Подруга»[12]
- 1995 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Мэй в фильме «Летний снег»[en][22]
- 1996 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Лан Кимсам в фильме «Вход к тигру»[23]
- Премия «Золотой колокол»[en]
- 1981 — премия в категории «Лучшая актриса телесериала»[24]
- 1988 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Вон Муй в фильме «Неправильные парочки»[zh][25]
- 1994 — двойная номинация в категории «Лучшая актриса» за роль Инь в фильме «Все мои мысли о тебе»[zh] и Миу Чхёйфа в фильме «Фон Сайюк»[en][26]
- 1996 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Мэй в фильме «Летний снег»[27]
- 1997 — номинация в категории «Лучшая актриса» за роль Лан Кимсам в фильме «Вход к тигру»[28]
- 2009 — специальная премия за пожизненный вклад в киноискусство[29][30][31]
- 1995 — «Серебряный медведь» в категории «Лучшая актриса» за роль Мэй в фильме «Летний снег»[18][30][32][33]
- 1995 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Мэй в фильме «Летний снег» (разделена с Сыцинь Гаова[en] за роль в фильме «День, когда солнце стало холодным»[en])[34]
- Премия «Золотая баугиния»[en]
- 1996 — премия в категории «Лучшая актриса» за роль Мэй в фильме «Летний снег»[35]
Помимо этого, в 2004 году Джозефин Сяо была удостоена одной из звёзд гонконгской гонконгской «Авеню звёзд», по соседству c Конни Чань и Фун Поупоу[36], а в 2010 — названа CNN в числе 25 величайших актёров Азии всех времён[37].
Государственные
В начале 1997 года Джозефин Сяо была награждена орденом Британской империи, став одной из последних гонконгских кавалеров этой награды перед передачей Великобританией этой территории Китайской Народной Республике в 1997[1][18].
Напишите отзыв о статье "Сяо, Джозефин"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.scmp.com/article/180349/new-chapter-fong-fongs-life The new chapter in Fong-fong's life] (англ.). South China Morning Post (5 January 1997). Проверено 11 марта 2016.
- ↑ 1 2 [ipac.hkfa.lcsd.gov.hk/ipac/cclib/search/showBib.jsp?f=e&id=65537986112005 The Orphan Girl / 梅姑] (англ.). Hong Kong Film Archive. Проверено 17 марта 2016.
- ↑ 1 2 3 Zhiwei Xiao, Yingjin Zhang. Siao, Josephine (Xiao Fangfang) // [books.google.com/books?id=XAeGAgAAQBAJ&pg=PA305 Encyclopedia of Chinese Film]. — Routledge, 2002. — P. 305. — ISBN 9781134745548.
- ↑ John Woo, Robert K. Elder. [books.google.com/books?id=_krI0_M3hCUC&pg=PA40 John Woo: Interviews]. — Univ. Press of Mississippi, 2005. — P. 40. — ISBN 9781578067763.
- ↑ 1 2 3 [news.google.com/newspapers?nid=1955&dat=19701007&id=KIYhAAAAIBAJ&sjid=7pcFAAAAIBAJ&pg=6268,4029626&hl=en Gives Up Acting] : [англ.] // Reading Eagle[en]. — 1970. — № 253 (7 October). — P. 24.</span>
- ↑ 1 2 Lisa Odham Stokes. Siao, Josephine Fong-Fong (1947— ) // [books.google.com/books?id=9eUlAAAAQBAJ&pg=PA387 Historical Dictionary of Hong Kong Cinema]. — Scarecrow Press, 2007. — P. 387-389. — ISBN 9780810864580.
- ↑ [www.timeout.com.hk/big-smog/features/69175/the-history-of-hong-kong-fashion.html The history of Hong Kong fashion] (англ.). Time Out (10 September 2014). Проверено 12 марта 2016.
- ↑ Law Kar, Frank Bren, Sam Ho. Sweet Birds of Youth: Josephine Siao Fong-fong and Connie Chan Po-chu // [books.google.com/books?id=85DKMniFe4gC&pg=PA257 Hong Kong Cinema: A Cross-cultural View]. — Scarecrow Press, 2004. — P. 257-258. — ISBN 9780810849860.
- ↑ Watching female stars and melodramas of the 1960s // [books.google.com/books?id=IdTP-YaVX4EC Masculinities and Hong Kong Cinema] / Ed. by Laikwan Pang & Day Wong. — Hong Kong University Press, 2005. — P. 244-245. — ISBN 9789622097377.
- ↑ Lisbeth Ku. Mass-mediate images of women: Connie Chan Po-chu and Josephine Siao Fong-fong as desired cultural images (англ.) // Hong Kong Cultural Studies Bulletin. — Spring/Summer 1998. — Vol. 819, no. 8-9. — P. 31-40.
- ↑ [blogs.shu.edu/magazine/files/2011/02/fall2001.pdf Alumni News and Notes] (англ.). Seton Hall University Magazine (Fall 2001). Проверено 26 марта 2016.
- ↑ 1 2 [www.goldenhorse.org.tw/awards/nw/?serach_type=award&sc=8&search_regist_year=1975&ins=5 Nominees & Winners: 12th (1975)] (англ.). Taipei Golden Horse Film Festival Executive Committee (1975). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ Tong Cheuk Pak, Botang Zhuo. The Convergence of Mandaring Films and Cantonese Films // [books.google.com/books?id=tezz-YTGJ00C&pg=PA41 Hong Kong New Wave Cinema (1978-2000)]. — Intellect Books, 2008. — P. 41-42. — ISBN 9781841501482.
- ↑ 1 2 Law Kar. An Overview of Hong Kong's New Wave // At Full Speed: Hong Kong Cinema in a Borderless World / Ed. by Ching-Mei Esther Yau. — University of Minnesota Press, 2001. — P. 45. — ISBN 9780816632343.
- ↑ Tong Cheuk Pak, Botang Zhuo. New Wave Enters the Mainstream and the Rise of Cinema City // [books.google.com/books?id=tezz-YTGJ00C&pg=PA22 Hong Kong New Wave Cinema (1978-2000)]. — Intellect Books, 2008. — P. 22, 28. — ISBN 9781841501482.
- ↑ [books.google.com/books?id=VeRkAAAAMAAJ 香港電影新浪潮: 二十年後的回顧]. — 臨時市政局, 1999. — Vol. 23, Issue 2. — 196 p.
- ↑ Seto Kit Yan. [www.thestar.com.my/lifestyle/entertainment/music/news/2015/03/05/elaine-kang-makes-a-comback-with-first-live-show-in-sevenyears/ Elaine Kang makes a comeback with first live show in 7 years] (англ.). The Star (5 March 2015). Проверено 14 марта 2016.</small>
- ↑ 1 2 3 4 [www.polyufellow.hk/profiles/members/16-founding/69-ms-josephine-siao-fong-fong-mbe Ms Josephine Siao Fong-fong, MBE] (англ.). Hong Kong Polytechnic University. Проверено 11 марта 2016.
- ↑ Heidi Hsia. [news.yahoo.com/josephine-siao-worries-celine-yeung-061000590.html Josephine Siao worries about Celine Yeung] (англ.). YAHOO! News (21 July 2015). Проверено 12 марта 2016.
- ↑ [www.worldcat.org/search?q=au%3AXiao%2C+Fangfang%2C&qt=hot_author#%2528x0%253Abook%2Bx4%253Aprintbook%2529format Xiao, Fangfang]. WorldCat. Проверено 2 апреля 2016.
- ↑ Zhao Yanchen. [www.cctv.com/program/cultureexpress/20090420/102077.shtml Legendary Josephine Siao Fong Fong] (англ.). China Central Television (20 April 2009). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ [www.goldenhorse.org.tw/awards/nw/?serach_type=award&sc=8&search_regist_year=1995&ins=29 Nominees & Winners: 32nd (1995)] (англ.). Taipei Golden Horse Film Festival Executive Committee (1995). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ [www.goldenhorse.org.tw/awards/nw/?serach_type=award&sc=8&search_regist_year=1996&ins=29 Nominees & Winners: 33rd (1996)] (англ.). Taipei Golden Horse Film Festival Executive Committee (1996). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ [www.taiwantoday.tw/ct.asp?xItem=123713&CtNode=103 Awards for best in TV and radio] (англ.). Taiwan Today (24 May 1981). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist07.html 第7屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 7th Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (1988). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist13.html 第13屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 13rd Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (1994). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist15.html 第15屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 15th Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (1996). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist16.html 第16屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 16th Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (1997). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist28.html 第28屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 28th Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (2009). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ 1 2 [www.china.org.cn/culture/2009-04/20/content_17635039.htm Ip Man tops bill at Hong Kong Film Awards] (англ.). China Internet Information Center, со ссылкой на Shanghai Daily (20 April 2009). Проверено 12 марта 2016.
- ↑ [www.reuters.com/article/us-hongkong-film-idUSHKG7714120070320 Koreans win big at HK's first pan-Asian film awards] (англ.). Reuters (20 March 2007). Проверено 14 марта 2016.
- ↑ [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1995/03_preistr_ger_1995/03_Preistraeger_1995.html Prizes & Honours 1995] (англ.). Internationale Filmfestspiele Berlin (1995). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ [variety.com/2014/film/asia/ann-hui-asian-filmmaker-year-busan1201317988-1201317988/ Ann Hui: Asian Filmmaker of the Year at Busan] (англ.). Variety (3 October 2014). Проверено 12 марта 2016.
- ↑ [www.filmcritics.org.hk/學會大獎/得獎理由/2nd-hong-kong-film-critics-society-awards The 2nd Hong Kong Film Critics Society Awards] (англ.). Hong Kong Film Critics Society (10 February 1996). Проверено 18 марта 2016.
- ↑ [hkfca.org/GBA/result1.htm 1996年第一屆金紫荊獎得獎名單] (кит.). Hong Kong Film Critics Association (1996). Проверено 18 марта 2016. [web.archive.org/web/20090621103956/hkfca.org/GBA/result1.htm Архивировано из первоисточника 21 июня 2009].
- ↑ [www.avenueofstars.com.hk/en/stars-on-the-avenue/46 Stars on the Avenue: Ms. Josephine Siao Fong Fong] (англ.). Avenue of Stars Management. Проверено 3 апреля 2016.
- ↑ La Carmina. [travel.cnn.com/explorations/none/asias-25-greatest-actors-all-time-223697/ Asia’s 25 greatest actors of all time] (англ.). CNN (4 March 2010). Проверено 12 марта 2016.
</ol>
Дополнительные ссылки и литература
- Джозефин Сяо (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.hkmdb.com/db/people/view.mhtml?id=2222 Джозефин Сяо] (англ.) (кит.) на сайте Hong Kong Movie Database
- [baike.baidu.com/view/81377.htm 萧芳芳] — статья из Байдупедии (кит.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Сяо, Джозефин
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 13 марта
- Родившиеся в 1947 году
- Родившиеся в Шанхае
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы Гонконга
- Актрисы XX века
- Певцы и певицы по алфавиту
- Певцы и певицы Гонконга
- Певцы и певицы XX века
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры Гонконга
- Кинорежиссёры XX века
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы Гонконга
- Сценаристы XX века
- Продюсеры по алфавиту
- Продюсеры Гонконга
- Продюсеры XX века
- Члены ордена Британской империи
