Сяо Цзин-ди (Восточная Вэй)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
(Дун) Вэй Сяо Цзин-ди ((東)魏孝靜帝)
Фамилия: Юань (元, yuán)
Личное имя: Шаньцзянь (善見, shàn jiàn)
Посмертное имя: Сяо Цзин-ди (孝靜, xiào jìng),
значение:
«почтительный (к предкам) и смиренный»

Император (Дун) Вэй Сяо Цзин-ди ((東)魏孝靜帝) (524—552), личное имя Юань Шаньцзянь (元善見), был единственным императором Китайской/Хэбэйской династии Восточная Вэй — наследницы Северной вэй. В 524, главнокомандующий Северной Вэй Гао Хуань, после император Сяо У-ди покинул столицу Лоян и устроил столицу в Чанъани, сдалал Хоу Цзина заменителем Сяо У, и переместил столицу из Лояна в Ечэн, это разделило Северную Вэй на двое, и государство Сяо Цзина стало Восточной Вэй (Дун Вэй) . Хотя Гао Хуань обращался с ним уважительно, реальная власть была в руках Гао Хуаня, и затем сына Гао Хуаня Гао Чэна и Гао Яна. В 550, Гао Ян заставил Сяо Цзина уступить трон ему, что положило конец Восточной Вэй и стало началомСеверной Ци (с императором Вэнь Сюанем). Около нового года, в 552, Сяо Цзин был отравлен по приказу нового императора.





Происхождение

Юань Шаньцзянь родился в 524. Его отец Юань Дань (元亶) ван Цинхэ был сыном уважаемого Юань И (元懌), также вана Цинхэ и сына императора Сяо Вэня. Его мать принцесса Ху была женой Юань Даня и внучкой Ху Чжэня (胡真), дяди императрицы Ху матери императора Сяо Мина . Юань Шаньцзянь был старшим сыном Юань Даня, и его наследником.

В 534, император Сяо У, племянник Юань Даня, пытался сбросить командующего Гао Хуаня, и вступил в союз с независимыми генералами Юйвэнь Тайем и Хэба Шэном (賀拔勝). Когда Гао, в ответ, направил войска к столице Лояну, Сяо У бежал к Юйвэням. Юань Дань первоначально поддержал бегство императора, но быстро покинул Сяо У и вернулся в Лоян. После того как Гао занял Лоян, он сделал Юань Дана представителем действующей имперской власти, а Юань Дань высокомерно вёл себя, думая, что станет новым императором. Гао, решил, что Юань Дан неуместен в роли императора, и затем, под предлогом, что кузин не может наследовать, выдвинул Юань Шаньцзяна (как императора Сяо Цзина). (Юань Дань, в смущении и страхе, пытался бежать на юг, скорее всего в Лян, но Гао поймал его и вернул в Лоян). Формально Северная Вэй разделилась на Восточная Вэй (император Сяо Цзин) и Западная Вэй (император Сяо У).

При жизни Гао Хуаня

Гао Хуань, считавший, что Лоян слишком близок к границам Западной Вэй и Лиян, перенёс столицу в Ечэн, важный город, который он полностью контролировал. Видя, что бегство императора Сяо У — пятно на своей репутации, Гао публично оказывал Сяо Цзину высшие почести и все подданные следовали его примеру, хотя фактическая власть была в руках Гао и его ставленников. Гао пытался завоевать Западную Вэй и воссоздать Северную Вэй, но его попытки отбивал Юйвэнь Тай и другие генералы Западной Вэй. Гао чаще находился в своём штабе в Цзиньяне (晉陽, современный Тайюань, Шаньси), но часо наведовался в Ечэн. В 536, Гао назначал своего сына, Гао Чэна, в правительство Восточной Вэй. Позже в этом году, отец Сяо Цзина Юань Дань умер, некоторые историки считали, что Гао убил его.

Император Сяо Цзин, когда вырос, стал красивым и сильным, он мог перепрыгнуть через ограду, держась за каменного льва. Он был искусный всадник и лучник, хороший литератор. Люди сравнивали его с предком — императором Сяо Вэнь-ди.

В 539 Сяо Цзин взял вторую дочь Гао Хуаня в жёны.

В 544 Гао Чэн, желая следить за императором через придворных, сблизился с Цуй Цзишу (崔季舒) секретарём императора. Тем не менее, Сяо Цзин был близок с Цуем, который часто исправлял предложения Гао, направленные императору и эдикты Сяо Цзина к Гао Хуаню и Чэну, подправляя стиль и содержание. Сяо Цзин часто говорил: «Цуй — моя кормилица».

В 545 в соответствии с гаохуаневским запросом, Сяо Цзин взял кузину хана Тогона, Мужуна Куалюя (慕容夸呂), как наложницу, чтобы укрепить отношения с Тогоном.

В 547 Гао Хуань умер, и Гао Чэн принял власть в правительстве.

При Гао Чэне

Пользуясь смертью Гао Хуаня, генерал Хоу Цзин, который не любил Гао Чэна, первым сдал 13 провинций, которые он контролировал (регион междуХуайхэ и Хуанхэ Западной Вэй, а затем Лян. Гаочэнский генерал Мужун Шаоцзун (慕容紹宗), разбил и Сяо Юаньмина — племянника лянского императора У, которого император У отправил помочь Хоу — и Хоу, захватил Сяо Юаньмина и бежал в Лян. К 548, все кроме 4 провинций (которые захватила Западная Вэй) были возвращены Восточнй Вэй, и к 549, Восточная Вэй вернула себе эти провинции, после того как Гао Чэн захватил Чаншэ (長社, современный Сюйчан, Хэнань).

Тем временем, пока длилась кампания против Хоу, вспыхнул конфликт Гао Чэна с императором Сяо Цзином. Гао Чэн не уважал императора как его отец Гао Хуань, и он снова приказал Цуй Цзишу следить за императором . Однажды, когда Гао Чэн был на празднике, он осушил кубок до тоста который произносил император — крайне непочтительный жест, как подчинённый он должен был стоять на коленях пока император читал тост. Сяо Цзин разозлился, и заметил, «Нет такой же вечной вещи, как империя. Чжэнь [(朕, императорское самообозначение, Мы в европейской традиции] не высшая ценность моей жизни!» Гао Чэн сердито ответил, «Чжэнь, чжэнь, чжэнь! Ты чжэнь с пёсьими ногами!» Он приказал Цую ударить императора три раза, и затем резко бросить. Сяо Цзин вступил в сгово со своим учителе Сюнь Цзи (荀濟), Юань Цзином (元瑾), Лю Сыи (劉思逸), Юань Даци(元大器) ваном Хуашаня, Юань Сюаньхуном (元宣洪) ваном Хуайнаня, и Юань Хуэем (元徽) ваном Цзибэя для свержения Гао Чэна. Они прорыли ход из дворца за город, по которому могли пройти имперские гвардйцы, но туннель был обнаружен. Гао Чэн посадил Сяо Цзина под домашний арест, а остальных заговорщиков казнил.

Весной 549, Сяо Цзин был заставлен произвести Гао Чэна в титул великого вана Ци, и дать ему почётное звание Сянго (相國), что было признаком того, что Гао готовился захватить трон. Гао Чэн формально отказался от поста, и заявил, что наследником престола должен быть сын императора. Впоследствии, осенью 549, Сяо Цзин назначил своего сына Юань Чжанжэня (元長仁) наследником престола. (Не известно был ли он сыном императрицы Гао).

Той же осенью 549, Гао Чэн встретился с Чэнь Юаньканом (陳元康), Ян Инем, и Цуй Цзишу, в тайне обсудить своевременность захвата трона и сроки, когда его слуга Лань Цзин (蘭京) — сын лянского генерала Лань Циня (蘭欽) захваченного Гао Чэном в битве, и кому Гао Чэн неоднократно угрожал убить — убили Гао Чэна и Чень. Брат гао Чэна Гао Ян князь Тайюаня, который был Ечэне убил Лань Цзина с сообщниками и заявил, что Гао Чэн только ранен. Сяо Цзин, всё же, решил что Гао Чэн мёртв, и тайно заметил, «Это небесная воля, что великий маршалл [(大將軍, Да Цзянцзюнь, титул гао Чэна в это время)] мёртв. Силы для правления могу вновь вернуться к императорской семье.»

При правлении Гао Яна

Гао Ян быстро собрал силы и с 8000 отборных гвардейцев вошёл во дворец, и заявил императору, что он должен ехать в Цзиньян — где находился военный штаб. Сяо Цзин, видел что Гао Ян собирается захватить власть, побледнел и заявил, «Этот человек не терпит меня. Я не знаю, когда я умру.» Гао Ян разместил штаб в Цзиньяне, намереваясь контролировать военных, и весной 550, Гао Ян предложил Императору Сяо Цзину сделать его ваном военного округа Ци — немного меньше того титула, что был у его брата. Спустя два месяца Гао Ян стал ваном Ци.

Тем временем, гаояновский союзник Гао Дэчжэн (高德政) пытался убедить его захватить трон. Летом 550, Гао Ян согласился, и он выдвинулся к Ечэну, отправив Гао Дэчжэна в Ечэн попробовать решить вопрос. Сяо Цзин наделил Гао Яна девятью привилегиями — традиционный шаг перед отречением. После прибытия Гао Яна в Ечэн, чиновники Пан Ле (潘樂), Чжан Лян (張亮), и Чжао Яньшэнь (趙彥深) пришли к императору с требованием отречься, Сяо Цзин-ди исполнил это, уступив трон Гао Яну, который провозгласил Империю Бэй Ци (как император Вэнь Сюань-ди).

После отречения

Новый император Вэнь Сюань-ди сделал бывшего императора ваном Чжуншани, разрешив ему не считаться подданным. Свою сестру, бывшую императрицу, он сделал принцессой Тайюаня. Принцесса считала, что её брат тайно намерен избавиться от бывшего императора, а она любила своего мужа и пробовала всё что приносят ему в пищу.

Вэнь Сюань-ди действительно опасался прежнего императора. Около нового года 552, император Вэнь Сюань-ди пригласил принцессу Тайюань на праздник во дворц. Как только она покинула свою резиденцию, император Вэнь Сюань-ди направил убийц, чтобы заставить бывшего императора выпить отравленное вино, а также убить трех его сыновей. Император Вэнь Сюань-ди дал бывшему императору посмертное имя Сяо Цзин-ди (вместо Юань Шаньцзянь — прижизненного), и похоронил его с почестями императора. Однако, позже, по неизвестным причинам, император Вэнь Сюань-ди приказал открыть гроб и бросили останки императора Сяо Цзин-ди в реку Чжан (漳水).

Эры правления

  • Тяньпин (天平 tiān píng — небесное спокойствие) 534—537
  • Юаньсян (元象 yuán xiàng — важнейший закон) 538—539
  • Синхэ (興和 xīng hé — процветаюший мир) 539—542
  • Удин (武定 wǔ dìng — стабильная мощь) 543—550

Личная информация

Предшественник:
Сяо У-ди (Северная Вэй) 		Император Восточной Вэй
534-550 		Преемник:
нет (династия прервана)
Император Китая (Северного/Центрального)
534-550 		Преемник:
Вэнь Сюань-ди (Северная Ци)

Напишите отзыв о статье "Сяо Цзин-ди (Восточная Вэй)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сяо Цзин-ди (Восточная Вэй)

– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сяо_Цзин-ди_(Восточная_Вэй)&oldid=68509892»