Сёдра Энгбю

Сёдра Энгбю (швед. Södra Ängby) — пригород в западной части Стокгольма в районе Бромма, застроенный виллами в архитектурном стиле, сочетающем функционализм и идеалы города-сада.

Эта территория площадью 1,1 км², на которой построено более 500 загородных домов и которая в наибольшей степени соответствует стилю функционализма в сравнении с другими территориями Швеции а, возможно, и мира. Находится в хорошем состоянии более полувека после основания и защищается как национальное культурное наследие Швеции.

История

В 1930 годы, во время доминирования в строительстве традиционных вилл и коттеджей, в Швеции под влиянием концепций, представленных на ^svСтокгольмской международной выставке 1930 года, было построено несколько эксклюзивных вилл в новом стиле функционализма. Одна из первых таких вилл была построена активным участником выставки архитектором-модернистом Свеном Маркелиусом (1889—1972) для себя в стокгольмском массиве Ноккебю (район Бромма) в 1930—1931 годах. Гармонично вписанная в сохраненный в первоначальном виде наклонный природный ландшафт, вилла с чёткими геометрическими формами, яркими оштукатуренными фасадами стала визитной карточкой вилл района Бромма.

Хотя виллы в стиле функционализма были построены также в других местах Стокгольма, например в Стура-Эссинген (швед. Stora Essingen) и Мелархёйден (швед. Mälarhöjden), ни один пригород не может сравниться с Сёдра Энгбю по уровню соответствия этому стилю.

Территория Энгбю была приобретена городом в 1904 для индивидуальной застройки. Застройка северной окраины Норра Энгбю благодаря своему плоскому рельефу была более простой, чем застройка южной части Сёдра Энгбю, с её лесами и гористым ландшафтом, и началась в 1931. Застройка Сёдра Энгбю осложнялась тем, что дороги были вписаны в топографию леса, которая сложилась ранее и должна была остаться нетронутой. В связи с этим застройка не была компактной, а представляла собой ряд ярких вилл, разбросанных по охраняемому лесу. Эти виллы в основном проектировались Эдвином Энгстрёмом, который возглавлял одно из агентств недвижимости.

Все виллы в Сёдра Энгбю являются вариациями строгой функциональной темы: кубические объёмы, плоские крыши, большие окна, скруглённые балконы, обшитые металлическим листом с коваными металлическими деталями наподобие таковых у океанских лайнеров.

Торговый центр пригорода представляет собой ряд периферийных функциональных зданий, расположенных возле станции метро.

Население — 1744 чел (2007).

Галерея

• Детали стиля, 2008 год
• Sodra angby 2008e.jpg
• Sodra angby 2008f.jpg
• Sodra angby 2008h.jpg
• Sodra angby 2008g.JPG

Ссылки

•  (швед.) [sodra-angby.se Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Сёдра Энгбю

– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.