Сёмин, Константин Викторович

Константин Сёмин
Имя при рождении:	Константин Викторович Сёмин
Род деятельности:	журналист, телеведущий
Место рождения:	Свердловск
Отец:	Виктор Николаевич Сёмин
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Константи́н Ви́кторович Сёмин (16 марта 1980 года, Свердловск) — российский журналист, телеведущий ВГТРК.

Биография

Внешние изображения
	[forumimage.ru/uploads/20090624/124583964258823639.jpg Константин Сёмин]

Родился 16 марта 1980 года в Свердловске (ныне — Екатеринбург).

Отец — Виктор Николаевич Сёмин родился в 1954 году, с 1994 по 2001 год являлся депутатом Екатеринбургской городской думы.

В 2001 году Константин Сёмин окончил факультет журналистики Уральского государственного университета.

Начиная с 1996 года, Сёмин работает на телевидении. С 1996 по 2000 год работал в местных екатеринбургских телекомпаниях АСВ, АТН, а также на областном телевидении.

Будучи сотрудником свердловского областного телевидения, ездил в командировку в Чеченскую республику, где погиб приставленный к журналистам сотрудник милиции. Одной из версий его гибели считалось нарушение дисциплины в группе, по другой версии, причина трагедии была в отсутствии координации силовиков.

С ноября 2000 года — корреспондент программы «Вести» на канале РТР (впоследствии — «Россия-1»). Был в числе журналистов телеканала, освещавших Иракскую войну. Является единственным российским тележурналистом, попавшим на американский авианосец «Гарри Трумэн». Готовил репортажи для информационно-аналитической программы «Вести недели».

С января 2004 года по 2007 год — заведующий корпунктом ВГТРК в США (в Нью-Йорке).

2 апреля 2007 года дебютировал в качестве ведущего федерального выпуска «Вестей», также вёл ночную информационную программу «Вести+». В июне того же года награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Периодически появлялся в программе «Специальный корреспондент» — как автор и ведущий нескольких репортажей.

В 2012 году Константин закончил магистратуру факультета документалистики Нью-Йоркского университета. Дипломная работа — фильм «Don’t Cry For Your Hair» удостоился специального приза на фестивале цифрового документального кино IIDF в Греции. Снятый при участии Сёмина короткометражный фильм «Sound Of Vision» получил 5 высших наград фестиваля DocChallenge в рамках документального кинофорума HotDocs, в 2013 году был номинирован на Emmy.

С 2014 года также ведёт программу «Агитпроп» («Агитация и пропаганда») на телеканале «Россия-24».

Известные работы

Константин Сёмин является автором документальных телефильмов:

• «Империя добра» («Специальный корреспондент», 2008),
• «Украина» («Специальный корреспондент», 2010) (в соавторстве с Владимиром Меньшовым),
• «Don’t Cry For Your Hair» (2012),
• «Мама-Америка» («Специальный корреспондент», 2013),
• «Планета Вавилон. Хроники великой рецессии» (2013),
• «Биохимия предательства» (2014),
• «Зёрна и плевелы» (2015),
• «Радиус поражения» (2015).

Скандалы

«Заслуженная пуля» Зорана Джинджича

В ночь с 21 на 22 февраля 2008 года в эфире телеканала «Россия» прошёл выпуск программы «Вести+», вызвавший международный скандал. Ведущий выпуска Константин Сёмин, комментируя беспорядки в Сербии, вызванные провозглашением независимости Косово, в резких выражениях охарактеризовал недавнюю историю страны (начиная с Бульдозерной революции) и особенно убитого в 2003 году премьер-министра Зорана Джинджича:

Несколько лет назад обалдевшая от либеральных обещаний страна плачем провожала на тот свет западную марионетку Зорана Джинджича, человека, развалившего легендарную сербскую армию и спецслужбы, продававшего в Гаагу героев национального сопротивления за абстрактную экономическую помощь и получившего за это заслуженную пулю.

Сербское правительство потребовало у руководства «России» предоставить стенограмму передачи и разъяснить, были ли высказывания ведущего его личной инициативой или же отражением официальной позиции канала. Заявления Сёмина стали предметом обсуждения в парламенте Сербии; раздавались призывы отозвать сербского посла из России. Во время официального визита в Сербию российская делегация во главе с премьер-министром Виктором Зубковым заверила, что высказывания Сёмина не связаны с позицией властей РФ; комментариев от руководства телеканала не последовало.

Биохимия предательства

17 февраля 2014 года телеканал «Россия-1» показал документальный фильм Константина Сёмина «Биохимия предательства». В нём журналист раскрывает факты о том, что нацистское командование Германии, завербовавшее Андрея Власова, после окончания войны переметнулось к США, откуда продолжают вести информационную и «психологическую войну», подрывая патриотизм граждан СССР, а теперь России. Также он сравнил с власовцами противников действующей российской власти.

Автор фильма в интервью «Накануне.ru» сообщил о том, что не все герои программы были в курсе того, какой теме будет посвящён его фильм. Сёмин принёс всем извинения, сказав при этом, что хоть «речь не шла о съёмках скрытой камерой, но очень многим нам приходилось представляться иначе, чем мы должны были бы».

Ссылки

• [www.facebook.com/KVSyomin Константин Сёмин] в социальной сети facebook
• [www.youtube.com/watch?v=i7yE8NgVdJ0 Запись фрагмента передачи]
• [vimeo.com/87840946 Исходные материалы передачи]

Отрывок, характеризующий Сёмин, Константин Викторович

– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…