Сёстры (фильм, 2001)
Поделись знанием:
К:Фильмы 2001 года
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
| Сёстры | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Оксана Акиньшина |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
«СТВ» |
| Длительность |
83 мин. / 01:23 |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[sisters.film.ru/img/poster.jpg альтернативный постер фильма] |
«Сёстры» — российский фильм, снятый в 2001 году.
В центре сюжета — история двух разных по возрасту и характеру единоутробных сестёр, которые друг друга терпеть не могут, но, пройдя через череду трудностей, сближаются.
Картина, ставшая единственной режиссёрской работой Сергея Бодрова-младшего, получила гран-при фестиваля «Кинотавр» за лучший дебют и была отмечена дипломом жюри фестиваля за лучший актёрский дуэт.
Московская премьера фильма состоялась 10 мая 2001 года в 18:30 в ККЗ «Пушкинский». Санкт-Петербургская премьера была в кинотеатре «Аврора» 25-го мая в 19:00. Релиз фильма на видео состоялся 19 июня.
Слоган: «Когда тебе восемь — весь мир против тебя. Когда тебе тринадцать — ты против всего мира.»
Содержание
Сюжет
Альберт Муртазаев, авторитетный вор и бандит, выходит на свободу из тюрьмы. На воле его ждут жена Наталья, дочь Дина и падчерица Света. Девочки, в силу различий в характерах и возрасте (Динаре — 8 лет, а Свете — 13), никак не могут найти общий язык.
Вместо радушной встречи от бывших подельников и соратников Муртазаев получает обвинение. После ареста у него изъяли «общак», потерю которого он теперь должен возместить. Бандиты угрожают похитить Дину, если он не вернёт деньги. Муртазаев не считает себя обязанным возвращать что-либо, но в целях безопасности прячет детей на чужой квартире.
Убежище оказывается ненадёжным, и сёстры, не предупредив родителей, спешно скрываются от нагрянувших ночью на квартиру бандитов. Уехав в область на электричке, девочки оказываются в глуши без крыши над головой. Родственники матери отказываются принимать их, опасаясь бандитов. Девочки вынуждены побираться и жить в чужих домах, пока не попадают в милицию. Милиционер, узнав о попытке похищения, прячет девочек у своего знакомого. Бандиты выслеживают милиционера и, убив его, опять выходят на след девочек. В свою очередь, Муртазаев находит детей одновременно с конкурирующими бандитами. В перестрелке бандиты погибают, и девочки спасаются.
Семья Муртазаевых, оторвавшись на время от преследования, уезжает в Австрию на постоянное жительство. Девочки, сблизившиеся в результате пережитых вместе тягот, с болью расстаются друг с другом.
В ролях
|
|
Озвучивание:
- Роль Романа Агеева озвучил Михаил Разумовский.
- Роль Татьяны Ткач озвучила Нина Усатова.
- Роль Игоря Копылова озвучил кинорежиссёр Алексей Балабанов.
- Также были переозвучены герои Татьяны Колгановой и Михаила Трясорукова.
Съёмочная группа
| Режиссёр | Сергей Бодров |
| Сценарист | Сергей Бодров-младший — сценарий, (Гульшад Омарова, Сергей Бодров-старший — рассказ) |
| Оператор | Валерий Мартынов |
| Художник-постановщик | Владимир Карташов |
| Художник по костюмам | Наталья Замахина |
| Художник-гримёр | Наталья Тулупова |
| Звукорежиссёр | Максим Беловолов |
| Продюсер | Сергей Сельянов |
| Монтажёр | Наталья Кучеренко |
Создание фильма
Сценарий
Идея сценария возникла у Сергея Бодрова после истории о двух казахских девочках, рассказанной отцом. Случайно вспомнив о ней позже, Бодров за две недели написал сценарий к будущему фильму[2]. Несмотря на то, что работал он практически в одиночку, соавторами были указаны Сергей Бодров-старший и Гульшад Омарова.
Рабочее название фильма было «Танец живота», но впоследствии его заменили на «Сёстры»[3]. Также среди вариантов названия рассматривались «Дочь бандита» и «Сестра».
Главную героиню Сергей Бодров назвал в честь своей жены Светланы.
Финал фильма придумал Виктор Сухоруков.[4]
Подбор актёров
Когда было объявлено о наборе на роли главных героинь, к «Ленфильму» выстроилась огромная очередь из желающих: Сергей Бодров лично отбирал исполнительниц, просматривая по 300 кандидаток в день. Пытаясь подобрать нужный характер, Сергей часто задавал нестандартные и личные вопросы вроде «Тебя когда-нибудь предавали?». Процесс отбора осложнялся также тем, что Бодров искал независимую актрису, но очень многие девочки старались понравиться режиссёру или вообще сразу просили автограф[5]. Как это нередко бывает, утверждённые, в конце концов, актрисы попали на пробы случайно.
Катя Горина, жившая неподалёку от студии, пришла на пробы по настоянию бабушки и без особого желания. Будучи одетой в старый дачный свитер, Горина значительно отличалась от нарядных кандидаток[6]. Назвавшись «Ритой», Катя рассказала о себе, что живёт в загородном доме, и дома у неё 15 собак, хотя жила она в коммунальной квартире и о собаке только мечтала. Катина непосредственность очень понравилась Сергею, но позже выяснилось, что она оставила неверную контактную информацию и, чтобы найти девочку, съёмочной группе пришлось приложить значительные усилия[7].
Роль человека приехавшего в город на джипе, для того чтобы пострелять в тире, исполнил Сергей Бодров. В опубликованном сценарии этот персонаж является блондином. В некоторых источниках писалось что в этой роли он планировал снять другого актёра, но так и не найдя его исполнил её сам. Однако в других источниках сообщалось о том что этот персонаж является Данилой Багровым и он был включен Бодровым в фильм как «весёлый привет Балабанову»[1]. Об этом говорит и то что при его появлении звучит песня «Полковнику никто не пишет».
Саундтрек
По совету Алексея Балабанова Сергей Бодров использовал в качестве саундтрека песни Виктора Цоя[8]. В 2001 году кинокомпанией «СТВ» было достигнуто соглашение с Марианной Цой и студией звукозаписи «Moroz Records» на использование в фильме музыки группы «Кино».
В феврале 2001 года созданием саундтрека занялась группа «Агата Кристи», но примерно через месяц после начала работы скоропостижно скончался клавишник группы Александр Козлов. По этой причине запись музыки была приостановлена и возобновилась только после его похорон.
Впервые в истории российского кинематографа музыкальные треки к фильму звучат так же, как и все шумовые кинозвуки в системе Dolby Digital 5.1. Для этого специально были вновь переписаны и перепеты все партии, звучащие в шести старых и новых песнях, сведение же звука происходило в Санкт-Петербурге в многоканальной Dolby-студии.[9]
15 мая 2001 года вышел компакт-диск с саундтреком, в двух вариантах исполнения — обычном и подарочном.
| «Сёстры - музыка к фильму» | |
 | |
| Саундтрек Агата Кристи, Кино | |
|---|---|
| Дата выпуска |
15 мая 2001 год |
| Записан |
февраль - март 2001 год |
| Жанры | |
| Страна | |
| Лейбл | |
|
| |
| Трек-лист : | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Исполнитель | Длительность | ||||||
| 1. | «Пуля» | Агата Кристи | 3:03 | ||||||
| 2. | «Ein Zwei Drei Waltz» | Агата Кристи | 4:44 | ||||||
| 3. | «ХалиГалиКришна» | Агата Кристи | 5:51 | ||||||
| 4. | «Дворник» | Агата Кристи | 4:42 | ||||||
| 5. | «Странное рождество» | Агата Кристи | 4:20 | ||||||
| 6. | «Я буду там» | Агата Кристи | 4:00 | ||||||
| 7. | «Сёстры (основная тема)» | Агата Кристи | 2:49 | ||||||
| 8. | «Кукушка» | Кино | 6:13 | ||||||
| 9. | «Спокойная ночь» | Кино | 6:11 | ||||||
| 10. | «Следи за собой» | Кино | 5:03 | ||||||
| 11. | «В наших глазах» | Кино | 3:31 | ||||||
| 12. | «Стук» | Кино | 3:48 | ||||||
| 13. | «Война» | Кино | 4:13 | ||||||
Песни, прозвучавшие в фильме, но не вошедшие в саундтрек :
| Трек-лист : | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Исполнитель | Длительность | ||||||
| 1. | «Таня» | Краденое солнце | 3:37 | ||||||
| 2. | «Полковнику никто не пишет» | Би-2 | 4:52 | ||||||
| 3. | «Как упоительны в России вечера» | Белый орёл | 4:04 | ||||||
| 4. | «Комбат» | Любэ (в фильме песню исполняла Екатерина Горина) | 5:06 | ||||||
| 5. | «То не ветер ветку клонит» | Борис Ахрютин | 5:00 | ||||||
| 6. | «Dekhar hai pehgi bar» | Alka Yagnik | 6:06 | ||||||
Участие в фестивалях и награды
| Дата проведения | Фестиваль | Примечание |
|---|---|---|
| 05-14 июня 2001 года | XII Открытый Российский фестиваль «Кинотавр», г. Сочи | Участие в программе «Дебют». Фильм получил Гран-при «За лучший дебют», исполнители главных ролей Оксана Акиньшина и Катя Горина получили приз и диплом Жюри «За лучший актерский дуэт». |
| 1 июля 2001 года | XXIII Московский Международный Кинофестиваль | Участие в информационном показе. На закрытии этой программы президент фестиваля Никита Михалков вручил Сергею Бодрову специальный приз, ежегодно присуждаемый компанией «Кодак» лучшему дебютному фильму, — 10 тыс. метров кинопленки.[10] |
| 29 августа — 08 сентября 2001 года | 58-й Международный Кинофестиваль в Венеции (Италия) | Участие в программе «Кино Настоящего» (Cinema of the Present). Участие в программе «Авторское кино» (Cinema d’Autore). Премия программы «Авторское кино» Jesolo Biennale. |
| 06-15 сентября 2001 года | Международный Кинофестиваль в Торонто (Канада) | Предполагалось участие в программе «Открытие» (Discovery). В связи с терактами в США копия с фильмом не была доставлена на фестиваль. |
| 24-30 сентября 2001 года | Кинофестиваль в Гамбурге Filmfest | Участие в программе Tesafilm Fest (Конкурс дебютных картин) |
| 27 сентября — 12 октября 2001 года | Международный Кинофестиваль в Ванкувере (Канада) | Участие в программе «Кино нашего времени» (Cinema of our Time) |
| 04-15 октября 2001 года | 17-й Международный Кинофестиваль в Варшаве (Польша) | |
| 11-21 октября 2001 года | 24-й Международный кинофестиваль в Денвере (США) | |
| 11-21 октября 2001 года | Международный кинофестиваль в Монреале (Канада) | |
| 31 октября — 04 ноября 2001 года | 11-й Фестиваль Восточно-Европейского кино в Коттбусе (Германия) | |
| 09-17 ноября 2001 года | 6-й Международный Кинофестиваль в Пусане (Корея) | |
| 09-18 ноября 2001 года | 42-й Международный Кинофестиваль в Салониках (Греция) | Участие в программе «Новые горизонты» (New Horizons). |
| 07-22 ноября 2001 года | 45-й Международный Кинофестиваль в Лондоне (Великобритания) | |
| 19-25 ноября 2001 года | 20-й Международный Детский Кинофестиваль в Оулу (Финляндия) | |
| 22-29 ноября 2001 года | 4-й Международный Кинофестиваль в Мумбаи (Индия) | |
| 23 января — 03 февраля 2002 года | 31-й Международный Кинофестиваль в Роттердаме (Нидерланды) |
Интересные факты
- В 2001 году фильм занял третье место среди 50 самых продаваемых фильмов, по сведениям ведущих оптовых компаний[11].
- Своей датой рождения Света называет 19 апреля 1987 года. Именно в этот день и в этом году родилась исполнительница её роли Оксана Акиньшина. Дина говорит, что родилась 24 июня 1991 года, но актриса Екатерина Горина, которая сыграла её в фильме, родилась в тот же день 1992 года.
- 5 мая 2001 года Сергей Бодров и Глеб Самойлов приняли участие в программе «Дневной каприз» на канале «MTV», где состоялась премьера клипа группы «Агата Кристи» — [www.youtube.com/watch?v=q2dTaqWPhw8 «пуля»], в который вошли кадры из фильма. 18-го мая на канале «MTV» в программе «Большое кино» впервые были представлены кадры со съёмок фильма «Сёстры».
- В 2013 году был снят фильм «Тяжёлый случай». В нём снялись Екатерина Горина, Роман Агеев и Татьяна Колганова, и так же как в фильме «Сёстры» они сыграли дочь, папу и маму.
Напишите отзыв о статье "Сёстры (фильм, 2001)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.newsru.com/russia/27Sep2002/sneg.html Интервью Сергея Бодрова.]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=zkfRYQ2Mc-Q "Сестры" Сергей Бодров.Фильм о фильме 1/2].
- ↑ Татьяна Максимова. [www.kp.ru/daily/22548/9371/ «Сёстры» — кино бесхитростное. Как улыбка Данилы Багрова]. Комсомольская правда (12 мая 2001). Проверено 20 октября 2014.
- ↑ [www.sergei-bodrov.sitecity.ru/ltext_0712010526.phtml?p_ident=ltext_0712010526.p_2401015015 «Брат» вспоминает о Бодрове.]
- ↑ [www.vokrug.tv/article/show/Sergei_Bodrov_tragediya_narodnogo_mstitelya_33045/ Сергей Бодров: трагедия народного мстителя] (26 января 2011). Проверено 25 февраля 2012. [www.webcitation.org/67z4NuVqg Архивировано из первоисточника 28 мая 2012].
- ↑ [www.eg.ru/daily/cadr/17861/ Катя Горина: Сергей Бодров запрещал актёрам пить] (8 марта 2010). Проверено 25 февраля 2012. [www.webcitation.org/67z4ScxOz Архивировано из первоисточника 28 мая 2012].
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=-C_Q494A5D8 "Сестры" Сергей Бодров.Фильм о фильме 2/2].
- ↑ [youtube.com/watch?v=5SzZMH4r_l4 Интервью Алексея Балабанова. Областное телевидение, Екатеринбург, 2011] на YouTube
- ↑ [sisters.film.ru/ak.asp «Агата Кристи» — от первого лица]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=t0pyuxjhI_k Премия дебют 23 ММКФ вручена Сергею Бодрову за фильм «Сёстры».]
- ↑ [www.videoguide.ru/top50_2001.asp Пятьдесят самых продаваемых фильмов в 2001 году.]
Ссылки
- [sisters.film.ru/ Сёстры] — официальный сайт фильма.
- [ctb.ru/films/sisters/ «Сёстры»] на сайте кинокомпании «СТВ»
- «Сёстры» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [bodrov.net/photo/20/ Кадры из фильма]
- [www.gazeta.ru/2001/05/11/bratrodilses.shtml Брат родил «Сестёр».]
- [rok.kulichki.net/news/main/2001/05/19/sestry.html «Сёстры» пришли на смену «Брату».]
- [www.ng.ru/culture/2001-05-15/7_crime.html Криминалка для девочек.]
- [www.zhurnal.ru/kinoizm/kinodan/sisters.html Каждому брату по сестре.]
- [www.film.ru/blog/vozvrashchenie-k-internacionalu Все люди — братья, но некоторые — сёстры.]
- [www.film.ru/articles/ot-sozdateley-bratev-i-sester От создателей «братьев» и «сестёр».]
Отрывок, характеризующий Сёстры (фильм, 2001)
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
