С-99

<th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">История корабля</th> <th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">Силовая установка</th> </tr><tr> <td colspan="3"> Дизель-электрическая + ПГТУ. 1 дизель 8Ч 23/30 x 600 л. с., 1 гребной электродвигатель ПГ-100 x 540 л. с., 1 электродвигатель экономического хода ПГ-105 x 200 л. с., ПГТУ мощностью 7 250 л.с.</td>

С-99
схема лодки проекта 617
Государство флага	СССР СССР
Порт приписки	Ломоносов
Спуск на воду	5 февраля 1952
Выведен из состава флота	1959
Современный статус	разрезана на металл после аварии
Основные характеристики
Тип корабля	Средняя подводная лодка
Обозначение проекта	617
Кодификация НАТО	«Whale»
Скорость (надводная)	11 узлов
Скорость (подводная)	20 узлов
Рабочая глубина погружения	170 м
Предельная глубина погружения	200 м
Автономность плавания	45 суток
Экипаж	51 человек
Размеры
Водоизмещение надводное	950 т
Водоизмещение подводное	1 215 т
Длина наибольшая (по КВЛ)	62,2 м
Ширина корпуса наиб.	6,1 м
Средняя осадка (по КВЛ)	5,1 м
Вооружение
Торпедно- минное вооружение	6 носовых ТА калибра 533 мм, 12 торпед

С-99С-99

С-99 — средняя подводная лодка, построенная в СССР в 1951—1958 годах по проекту 617, единственная советская субмарина, на которой классическая дизель-электрическая схема была дополнена ПГТУ (парогазотурбинной установкой) для подводного хода со скоростями от 10 до 20 узлов.

История

После окончания Второй мировой войны немецкие наработки по созданию подводных лодок с парогазотурбинными установками были разделены между союзниками. СССР получил материалы из конструкторского бюро «Глюкауф», занимавшегося разработкой проектов подлодок. В 1946 году в ЦКБ-18 была выполнена проработка проекта 616, основанного на немецком проекте серии XXVI. Скорость хода (19 узлов) и запас плавучести (10 %) были признаны недостаточными, однако в целом проект оценивался специалистами очень высоко. В 1947 году было принято решение о создании на территории Германии особого КБ, с целью восстановления проекта энергетической парогазотурбинной установки системы Гельмута Вальтера. Одновременно в ЦКБ-18 началась разработка проекта 617 с ПГТУ, собранной из трофейных механизмов. Недостающие части планировалось создать силами советской промышленности. Для глубокой разработки проекта было создано специальное КБ СКБ-143 под руководством А. А. Антипина. Экспериментальные исследования проходили в специально переоборудованных цехах завода № 196 «Судомех». В одном из приказов Министра судостроительной промышленности в марте 1949 года говорилось:

Совет Министров СССР признал необходимым и считает важнейшей задачей Министерства судостроительной промышленности и Министерства Вооружённых Сил создание скоростных ПЛ на основе использования новых энергетических установок.

Техническая документация была выпущена в 1951 году, 5 февраля было начато строительство лодки под руководством главного строителя Ф. И. Майорова, которого в дальнейшем заменил Е. С. Богданов. Ровно через год после закладки, 5 февраля 1952 года, состоялся спуск на воду. Летом 1952 года были начаты заводские испытания корабля, продолжавшиеся почти три года и сопровождавшиеся неполадками во вспомогательных системах и их устранением в корабельных условиях. Командиром корабля был Н. Г. Симонов. В 1954 году, после ухода А. А. Антипина на пенсию, главным конструктором проекта стал С. Н. Ковалёв. Комиссия по государственной приёмке начала работу в апреле 1955 года. В мае 1956 года лодка вошла в состав флота под обозначением C-99.

Конструкция

Корпус

Корпус лодки создавался максимально обтекаемым для улучшения ходовых качеств. Обводы кормовой части спроектированы аналогично немецкому проекту XXVI, количество выступающих частей было минимизировано. Лодка имела двухкорпусную конструкцию, запас плавучести составлял 28 %. С учётом разделения прочного корпуса на 6 отсеков была обеспечена плавучесть лодки при затоплении любого отсека прочного корпуса. От немецкого проекта были позаимствованы: устройство шноркеля, система продувки цистерн главного балласта в позиционном положении выхлопными газами дизеля, развитая система гидравлического оборудования вместо пневматики, были установлены дизель-компрессоры для пополнения запасов воздуха высокого давления.

Компоновка по отсекам

• 1 отсек — торпедный, 6 торпедных аппаратов и 6 запасных торпед.
• 2 отсек — аккумуляторный. Аккумуляторная батарея типа 26 СУ из 112 элементов, каюты экипажа.
• 3 отсек — отсек-убежище со сферическими переборками. Командный пост, каюта командира, провизия, системы гидравлики.
• 4 отсек — дизель главного хода, пост управления ПГТУ, дизель-генератор и вспомогательные механизмы.
• 5 отсек — турбинный. Герметичный необитаемый отсек. В нём располагалась ПГТУ и потому здесь часто возникали возгорания, вызванные протечками пероксида водорода.
• 6 отсек — кормовой. В нём располагался электродвигатель ПГ-105 (200 л.с.) для экономичного хода в надводном положении.

Силовая установка

Принцип работы парогазтурбинной установки был основан на цикле турбины Г. Вальтера: высококонцентрированный пероксид водорода разлагался на воду и кислород. Кислород поступал в камеру сгорания, затем туда впрыскивалось специальное топливо и пресная вода. Образовавшаяся парогазовая смесь под высокими давлением и температурой вращала турбину. В завершение цикла продукты сгорания охлаждались, ненужную углекислоту удаляли за борт, а вода направлялась на очередной рабочий цикл.

Вооружение

Лодка была вооружена шестью носовыми торпедными аппаратами калибра 533 мм с боезапасом в 12 торпед. От установки на лодке артиллерийского вооружения по аналогии с другими проектами того времени отказались с целью минимизации сопротивления при движении подводным ходом.

Радиоэлектронное оборудование лодки, её средства навигации, наблюдения и связи были аналогичным типовому оборудованию серийных ДПЛ проекта 611:

• радиолокационная станция «Флаг»,
• гидролокационная станция «Тамир-5 ЛС»,
• шумопеленгаторная станция «Марс — 24 КИГ»,
• радиоприёмники и передатчики различных диапазонов,
• стандартный перископ и перископ с неподвижным окуляром для наблюдения за горизонтом.

Сравнительная оценка и значение проекта

В акте приёмки корабля были отмечены высокая скорость корабля и большая дальность плавания полным ходом. При ходовых испытаниях подводная долговременная скорость лодки достигла 20 узлов, что сделало лодку самой быстроходной в СССР. Однако при больших скоростях возникал сильный шум, демаскирующий лодку и препятствующий работе штатных гидроакустических средств. Решение впервые появившегося противоречия между скоростью и скрытностью было найдено гораздо позднее, при создании атомоходов второго и третьего поколений, а окончательно эта проблема не решена до сих пор.

Доктор технических наук, вице-адмирал В. Н. Буров писал:

И всё же, бесспорно, подводная лодка проекта 617 сыграла важную роль в подводном кораблестроении. Из-за высокой подводной скорости хода при проектировании и испытаниях этой лодки встретился ряд новых, сложных задач в области ходовых качеств, управляемости, устойчивости движения, которые были успешно решены. Эта лодка была определённым этапом в развитии скоростных подводных лодок, и в этом отношении — её особая ценность.

Военные Великобритании и США заполучили немецкие парогазотурбинные субмарины U-1406 и U-1407. Американцы не смогли отремонтировать U-1406 и списали её, а британцы отремонтировали турбину путём замены на новую трофейную, после чего провели испытания лодки, ввели её в строй под названием HMS Meteorite, и к 1956 году создали две экспериментальные парогазотурбинные субмарины S30 и S40 типа «Эксплорер». Они имели бо́льшую, чем у С-99 скорость подводного хода, до 25 узлов, но имели меньшее водоизмещение, около 1 000 т, и не имели вооружения.

Другие проекты с ПГТУ

Параллельно с разработкой проекта 617 велись работы по более совершенным проектам лодок с ПГТУ: 617М, 635, 643, 647. Из них только проект 643 был доведён до конца, и даже получил хорошую реакцию от ВМФ, однако в производство проект не был отдан, в связи с началом активного строительства АПЛ первого поколения проекта 627.

Проект	Описание
635	проект был признан нереализуемым, работы были прекращены
643	проект был одобрен ВМФ, в строительство не пошёл из-за начала эры атомоходов
647	проект не был завершён

Эксплуатация

После входа С-99 в состав флота, она, тем не менее, осталась опытовой лодкой и была включена в состав Отдельной бригады учебных и ремонтирующихся ПЛ, базирующейся в Ломоносове. В период с 1956 по 1959 годы С-99 совершила 98 выходов в море, пройдя более 6 000 миль в надводном положении и около 800 миль под водой, в том числе 315 миль на тяге ПГТУ. 17 мая 1959 года лодка вышла на полигон вблизи Лиепаи для учебно-тренировочных запусков ПГТУ. 19 мая 1959 года были проведены успешные запуски ПГТУ на глубинах 40 и 60 м. При запуске ПГТУ на глубине 80 м произошёл мощный взрыв, лодка начала погружаться с дифферентом на корму. Командир, капитан 3 ранга В. П. Рябов, отдал приказ об экстренной продувке цистерн главного балласта. Погрузившись к тому времени до глубины 115 м, лодка начала всплытие. Во время аварии большой вклад в спасение корабля внёс командир БЧ-5 В. П. Карпов. В результате взрыва в корпусе лодки образовалась пробоина диаметром около 80 мм, С-99 без происшествий вернулась на базу. После расследования причиной аварии было признано взрывное разложение пероксида водорода, инициированное загрязнением внешнего клапана погрузочного трубопровода окалиной и примесями. При анализе аварии подтвердились заложенные при проектировании конструкционные принципы плавучести. По оценкам специалистов, подводную лодку немецкого проекта XXVI, который являлся прототипом С-99, при аналогичной аварии ждала бы неминуемая гибель.

Для устранения последствий аварии потребовался дорогостоящий ремонт с заменой ПГТУ, который был признан нецелесообразным.

3 августа 1961 года выведена из боевого состава, переклассифицирована в опытовую подводную лодку и передана ЦНИИ-138 ВМФ. 28 февраля 1964 года исключена из состава ВМФ в связи со сдачей в ОФИ для демонтажа и реализации. 15 мая 1964 года экипаж лодки расформирован. Впоследствии на Ленинградской базе «Главвторчермета» на Турухтанных островах лодка разделана на металл. .

Ссылки

• [www.submarines.narod.ru/Substory/5_617_99.html C-99. Историческая справка] на сайте «Русский Подплав»
• [book.uraic.ru/elib/pl/lodki/617.htm book uraic.ru // Из истории создания ПЛ с парогазовыми турбинами]
• [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/45-92/pgs/617/list.htm deepstorm.ru // Проект 617 NATO - Whale]
• [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/45-92/pgs/617/S-99/S-99.htm deepstorm.ru // C-99 проект 617]

Литература

• В. П. Кузин, В. И. Никольский «Военно-Морской Флот СССР 1945—1991» ИМО Санкт-Петербург 1996 г.
• И. Боечин «Советские и Британские Вальтеры» Техника-Молодежи № 5 1996 г.
• В. А. Баданин «Подводные лодки с единым двигателем», Гангут, Санкт-Петербург, 1998 г.

Отрывок, характеризующий С-99

Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.