Бейм, Соломон Абрамович

Соломон Абрамович Бейм שלמה בן אברהם ביים
Старший газзан в Одессе
1860 — 1867
Преемник:	Исаак Абрамович Бейм
и. о. Таврического и Одесского караимского гахама
1855 — 1857
Предшественник:	Сима Соломонович Бабович
Преемник:	Бабакай Соломонович Бабович
Старший газзан в Чуфут-Кале
1841 — 1853
Рождение:	1819(1819) Чуфут-Кале, Российская империя
Смерть:	1867(1867) Санкт-Петербург, Российская империя
Отец:	Авраам Давидович Бейм
Супруга:	Ева Моисеевна Азарьевич
Дети:	Моисей, Авраам

Соломо́н Абра́мович Бейм (др.-евр. שלמה בן אברהם ביים‎ Шеломо бен Авраам Бейм; 1819, Чуфут-Кале— 1867, Санкт-Петербург) — исполняющий обязанности Таврического и Одесского гахама (1855—1857), старший газзан и учитель в Чуфут-Кале (1841—1853), старший газзан в Одессе (1860—1867).

Биография

Родился в семье разорившегося купца. Получив хорошее светское и духовное образование в Одессе, овладел бухгалтерским делом и древне-библейским, караимским, русским, немецким и французским языками.

Бейм переехал в Бахчисарай по приглашению караимской общины, где с 1841 года занимал должность караимского газзана и учителя. За 20-летнее пребывание С. Бейма в Бахчисарае и Чуфут-Кале побывало более сотни почётных гостей. С 1842 года он был старшим газзаном караимской кенассы в Чуфут-Кале, а в 1843 году избран и старшим газзаном бахчисарайской кенассы. Через три года, в 1846 г., он вновь был утверждён старшим газзаном бахчисарайской кенассы (Указ Таврического губернского правления от 9 октября 1846 года).

После открытия училища С. Бейм обручился с Евой Азарьевной, а затем получил разрешение на вступление в брак.

С 1855 по 1857 годы Соломон Бейм исполнял обязанности гахама, так как по караимскому Уставу обязанности гахама до проведения очередных выборов возлагались на старшего газзана Бахчисарайской кенаса.

Сотрудничал с Авраамом Фирковичем.

Педагогическая деятельность

В 1843 году Соломон Бейм основал в Чуфут-Кале караимское училище, где и был единственным преподавателем. Это было единственное караимское училище, где введено было преподавание русского языка.

В 1850 году педагогическим советом симферопольской мужской гимназии С. Бейм был аттестован как учитель русского языка и арифметики, которые он преподавал с 1842 по 1852 годы. 1 апреля 1852 года С. Бейм был назначен надзирателем преобразованного училища и учителем караимского языка и вероучения. Поскольку часть нового здания сгорела, С. Бейм добился разрешения открыть училище в своём доме.

Участие в Крымской войне

В мае 1854 года по рекомендации генерала-лейтенанта В. И. Пестеля, С. А. Бейм лично ездил по Таврической губернии для сбора секретных сведений на случай начала войны и для создания сети лазутчиков и доносил сведения гахаму С. Бобовичу.

В мае 1855 года С. Бейму было поручено заботиться о прокладке новой дороги на Чуфут-Кале.

С. Бейм неоднократно доставлял ценные сведения в прифронтовой полосе в Главный штаб Южной армии, располагавшийся на Инкерманских высотах.

Награды

25 сентября 1845 года В. И. Пестель вручил С. А. Бейму золотые часы в знак благодарности от имени Константина Николаевича, который проявлял постоянную заботу о создании училища.

В январе 1846 года C. Бейм был награждён серебряной медалью «За усердие» на Анненской ленте для ношения на шее, но награда дошла до него только в январе 1849 года.

После того, как на имя Таврического гражданского губернатора B. И. Пестеля было направлено ряд писем от имени директора училищ Таврической губернии, от имени Бахчисарайского полицмейстера подполковника Большакова, Таврического и Одесского караимского гахама С. Бобовича с просьбой о представлении к награде учителя караимского училища С. Бейма, ему были вручены награды. Письма были направлены. Везде отмечалась хорошая работа С. Бейма, выражалась ему благодарность и просьба представить его к правительственной награде за хорошую работу.

Участие караимов в войне было отмечено военным руководством русской армии. В своем рапорте главнокомандующему М. Д. Горчакову генерал Остен-Сакен докладывал, что

«… крымские караимы проявили в эту войну очень много усердия и самоотверженности, а главный караимский газзан Бейм, замечательный умом и образованием, постоянно дает направление караимам и укореняет в них любовь к Отечеству».

7 ноября 1855 года от командира пехотного корпуса генерал-адъюнкта графа Остен-Сакена вновь поступил рапорт Главнокомандующему князю Горчакову, где указывалось, что

«… караимы, не имеющие ничего общего с евреями, прекрасно характеризуются и представляются к награде. Особенно отличается главный из них С. Бейм».

12 апреля 1856 года был награждён Серебряной медалью «За участие в обороне Севастополя», а позже получил и бронзовую медаль «В память о войне 1853—1856 годов».

Литература

• Лебедева Э. И. Очерки по истории крымских караимов-тюрков — Симферополь. — 2000. — 116 с.
• Б. С. Ельяшевич. Караимский биографический словарь (с конца VIII в. до 1960 г.). // Караимы. 2-e издание. — Москва: РАН, 1993.

Отрывок, характеризующий Бейм, Соломон Абрамович

Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…