Фалькович, Савелий Владимирович

Савелий Владимирович Фалькович
Научная сфера:	механика жидкости и газа
Место работы:	СГУ ИПМех
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Альма-матер:	СГУ
Известные ученики:	А. М. Гришин
Награды и премии:

Савелий Владимирович Фалькович (2 июня 1911, Саратов — 30 ноября 1982, Саратов) — советский учёный в области прикладной математики и механики, доктор физико-математических наук (1947), профессор.

Биография

Родился в семье врача. Из-за непролетарского происхождения не смог поступить в вуз. Получил разрешение преподавать математику и физику на подготовительных курсах в ВУЗы и техникумы. Вёл занятия на рабфаке Саратовского автодорожного института.

В 1931 году поступил на физико-математический факультет Саратовского государственного университета. После его окончания (1936) продолжил работу на кафедре теоретической механики Университета, ассистент.

18 июня 1941 года защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидат физико-математических наук. Тема диссертации «Некоторые задачи установившегося движения грунтовых вод».

Во время Великой Отечественной войны преподавал в Саратовском государственном университете.

В июне 1944 года, в связи с разработкой авиационных реактивных двигателей нового поколения, по приглашению академика Н. Е. Кочина, перешёл на работу в Институт механики АН СССР в качестве докторанта, с декабря 1947 года — старшего научного сотрудника. Работы С. В. Фальковича 1945—1947 годов заложили основы нового научного направления — трансзвуковой аэродинамики.

В 1949 году возвратился в Саратовский университет, где до последних дней жизни заведовал кафедрой теоретической механики и аэрогидродинамики. Основатель научной школы в области аэродинамики околозвуковых и сверхзвуковых скоростей. Подготовил более 20 кандидатов наук и 9 докторов наук. Являлся научным консультантом по кандидатской диссертации Л. В. Овсянникова, которая была посвящена околозвуковым течениям в соплах Лаваля.

В честь Фальковича названы «Околозвуковой закон подобия Кармана — Фальковича», «переменные Фальковича».

Жена — Мария Дмитриевна Фалькович (1915—1989). Сын — доктор технических наук Александр Савельевич Фалькович (род. 1952).

Награды

Орден «Знак Почёта»
медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».

Библиография

«Линейная теория крыла конечного размаха в сверхзвуковом потоке». Труды ЦАГИ. 1950 г.

Ссылки

[www.mathnet.ru/php/person.phtml?option_lang=rus&personid=46736 Персональная страница на сайте Общероссийский математический портал]
[archive.is/20130417215713/www.sgu.ru/files/nodes/12952/vik19.jpg Фото. С. В. Фалькович (справа) поздравляет Венедикта Ивановича Калинина с юбилеем. 1957 год]
[www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=isu&paperid=259&option_lang=rus Г. П. Шиндяпин, И. А. Чернов К 100-летию со дня рождения Савелия Владимировича Фальковича (1911—1982)//Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. 2011. Т. 11. Сер. Математика. Механика. Информатика, вып. 3, ч. 2]

Отрывок, характеризующий Фалькович, Савелий Владимирович

– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.