Гонтарь, Сергей Алексеевич
Поделись знанием:
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
(перенаправлено с «С. Гонтарь»)
| Сергей Алексеевич Гонтарь | |
| Стиль: |
скульптура |
|---|---|
Сергей Алексеевич Гонтарь (Род. 5 января 1930 года, станция Роя в Марьинском районе Донецкой области) — донецкий скульптор. Автор памятников Донецка, Макеевки, Краматорска других городов Донбасса.
Содержание
Биография
Детство прошло в Рое, затем семья переехала в Ильинку[1].
По совету старшего брата Николая окончил Одесское художественное училище[1].
В 1958 году закончил Киевский государственный художественный институт и переехал в Донецк[1]. С 1964 года член национального союза художников Украины.
В Донецке установлено несколько памятников и мемориальных досок работы Сергея Алексеевича Гонтаря:
- Памятник Зое Космодемьянской. Установлен в 1953 году.
- Памятник Григорию Ивановичу Петровскому.
16 июля 1972 года в Макеевке установлен памятник Владимиру Грибиниченко на площади его имени[2].
11 апреля 2002 года в Краматорске перед городским дворецом культуры имени Ленина был установлен памятник Леониду Федоровичу Быкову работы С. А. Гонтаря[3].
Также Гонтарь является автором скульптурного портрета Ивана Стрельченко (1979), памятника Алексею Стаханову (1979), памятника Петру Лихолетову (1997), памятника воинам-афганцам (1998).
Работы
| Фото | Название | Дата установки | Место установки | Краткое описание |
|---|---|---|---|---|
|
Памятник Зое Космодемьянской | 1953 | Киевский район Донецка, около здания школы | |
|
Памятник Г. И. Петровскому | Петровский район Донецка, площадь Петровского | ||
|
Памятник Леониду Фёдоровичу Быкову | 11 апреля 2002 года | Краматорск | |
|
Мемориальная доска Стрельченко | Ворошиловский район Донецка, здание ЦБНТИ | ||
|
Памятник Петру Лихолетову | Докучаевск | ||
|
барельеф Сергея Прокофьева | Ворошиловский район Донецка, здание филармонии | ||
|
памятник Тарасу Шевченко | 1961 | Красногоровка | установлен на бывшем месте памятника Сталину[1] |
|
|
памятник Владимиру Грибиниченко | 16 июля 1972 года | Макеевка, площадь имени Владимира Грибиниченко | Установлен в честь мастера разливочного пролёта мартеновского цеха № 1 Владимира Грибиниченко, который в ночь с 5 на 6 мая 1963 года, бросившись под струю расплавленного металла спас своих товарищей, а затем умер от полученных ожогов. Для спасения[2]. |
|
|
памятник Алексею Стаханову | Димитровская шахта имени Стаханова |
Напишите отзыв о статье "Гонтарь, Сергей Алексеевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [donbass.ua/news/region/2010/01/04/doneckii-skulptor-chut-ne-pokalechilsja-leninym.html Донецкий скульптор чуть не покалечился Лениным].
- ↑ 1 2 [makeevka.ws/?p=100 Площадь имени Владимира Грибиниченко]. [www.webcitation.org/6Cg1xPhdj Архивировано из первоисточника 5 декабря 2012].
- ↑ [www.lib-krm.org/partners.php Городской дворец культуры им. Ленина]. [www.webcitation.org/6Cg1zBMck Архивировано из первоисточника 5 декабря 2012].
Ссылки
- [nshu.org.ua/index.php?option=com_mtree&task=viewlink&link_id=280&Itemid=30 Гонтар Сергій Олексійович](недоступная ссылка — история). (укр.)
- [donbass.ua/news/region/2010/01/04/doneckii-skulptor-chut-ne-pokalechilsja-leninym.html Донецкий скульптор чуть не покалечился Лениным].
Отрывок, характеризующий Гонтарь, Сергей Алексеевич
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
