Брук, Соломон Ильич

Соломон Ильич Брук
Место рождения:	Рогачёв, РСФСР
Научная сфера:	этнография
Место работы:	ИЭА РАН
Учёная степень:	доктор географических наук (1965)
Альма-матер:	МГУ (1947)
Награды и премии:

Соломо́н Ильи́ч Брук (3 февраля 1920, Рогачёв, РСФСР — 1995, Москва) — советский и российский этнограф, доктор географических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР (1987), заслуженный деятель науки РСФСР. За цикл историко-этнографических работ о народах и религиях мира стал лауреатом Государственной премии Российской Федерации за 2001 год (посмертно). Считается родоначальником этнодемографии и этнической картографии в СССР.

Биография

Родился в еврейской семье в городе Рогачёве. В 1947 году окончил МГУ. В 1953—1958 годах работал младшим научным сотрудником, в 1958—1963 годах старшим научным сотрудником, заведующим сектором, в 1963—1968 годах заместителем директора Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. В конце 1980-х годов был научным советником этого института, а также являлся главным научным консультантом Центрального статистистического управления СССР по вопросам учёта национального состава при проведении переписей населения страны.

Сыграл ведущую роль в создании фундаментальных изданий «Численность и расселение народов мира» (М., 1962), «Атлас народов мира» (М., 1964). Являлся заместителем главного редактора энциклопедических этнографических изданий «Народы мира: историко-этнографический справочник» (1988) и «Народы России: энциклопедия» (1994).

Библиография

• «Численность и расселение народов мира». Серия: Народы мира. Академия наук СССР, 1962 г.;
• «Население земного шара». М., 1965;
• «The World Population Today». Moscow, 1977;
• «Проблемы этнической географии и картографии». М., 1978;
• «Численность и расселение украинского этноса в 18 — начале 20 века» // СЭ, 1981. № 5;
• «Население мира. Этнодемографический справочник». Москва, 1981 г.;
• Брук С. И. Население мира: Этнодемографический справочник / Отв. ред. д-р ист. наук проф. П. И. Пучков; Рецензент: чл.-корр. АН СССР В. П. Алексеев; Институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — М.: Наука, 1986. — 832 с. — 78 000 экз. (в пер.)

Ссылки

• [www.iea.ras.ru/cntnt/levoe_meny/ob_institu/sotrudniki1/si_bruk_.html Статья] на сайте ИЭА РАН
• Кон И. С. [demoscope.ru/weekly/2010/0447/nauka04.php Блиц-воспоминание]
• [demoscope.ru/weekly/2010/0447/nauka02.php 90 лет со дня рождения С. И. Брука]

Отрывок, характеризующий Брук, Соломон Ильич

«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.