Катаев, Семён Исидорович

Семён Исидорович Катаев
Место рождения:	село Елионка, Стародубский уезд, Черниговская губерния, Российская империя
Научная сфера:	радиоэлектроника
Место работы:	Московский электротехнический институт связи
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московское высшее техническое училище
Награды и премии:

Ката́ев Семён Иси́дорович (1904—1991), советский учёный и изобретатель в области телевидения и радиоэлектроники, доктор технических наук (1951), профессор (1952), заслуженный деятель науки и техники РСФСР(1968).

Биография

Мать — Пелагея Алексеевна, донская казачка. Отец — Исидор Петрович, елионский старообрядец, мещанин. Через пять лет после рождения Семёна родители покинули Елионку и переехали в посёлок Сулин (Донбасс). В возрасте 10 лет Семён лишился матери. 1921—1922 годы: комсомол, упорная учеба на рабфаке, затем в Московском высшем техническом училище на электротехническом факультете.

Студентом МВТУ Катаев придумал усилитель всех частот, организовал и возглавил электротехнический кружок, в котором учился В. А. Котельников.

В 1929 г. получил диплом инженера-электрика по радио-специальности и поступил на работу в ВЭИ, где занимался исследованиями под руководством своего учителя — известного советского радиофизика Б. А. Введенского. В этом же году Катаев сделал патентную заявку на «Устройство для электрической телескопии в натуральных цветах» (воспроизводимых последовательно с помощью электронно-лучевой трубки и складывающихся на экране в естественную многокрасочную картину).

24 сентября 1931 года, на полтора месяца раньше нашего соотечественника, эмигрировавшего в США, Владимира Зворыкина с его иконоскопом, подал заявку на изобретение и 30 апреля 1933 г. получил Авторское свидетельство СССР № 29.865.

В том же 1931 году с помощью своей трубки произвёл передачу первого изображения.

В 1932 г. руководил разработкой вакуумной приёмной трубки с магнитной фокусировкой электронного луча.

В 1933 г. совершенствовал иконоскоп. Запатентовал перенос «электронного изображения» с проводящего фотокатода на диэлектрик (авторское свидетельство от 30 сентября 1933 г. с приоритетом от 20 февраля 1932 г.).

В 1936 г. на несколько месяцев ездил в США для обмена опытом, где встречался со Зворыкиным, подарил ему свою только что вышедшую книгу «Электронно-лучевые телевизионные трубки» (М.: Связьиздат, 1936).

В 1940 г. под редакцией Катаева опубликован фундаментальный труд «Основы телевидения».

В 1944 г. с группой специалистов предложил впервые в мире стандарт телевизионного вещания на 625 строк.

В 1949 г. предложил использовать для теле-вещания Луну в качестве пассивного ретранслятора.

В 1957 г. предложил использовать для передач ТВ на большие расстояния искусственные спутники Земли.

В 1937—1987 гг. работал на основанной им (первоначально — в Инженерно-технической академии связи им. В. Н. Подбельского) кафедре телевидения в Московском электротехническом институте связи, ныне кафедра им. С. И. Катаева.

Литература

Истомин С. В. Самые знаменитые изобретатели России. — М.: Вече, 2000 — 469 с.

Отрывок, характеризующий Катаев, Семён Исидорович

Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.