С квартиры на квартиру

Виктор Михайлович Васнецов

С квартиры на квартиру. 1876

Холст, Масло. 54 × 67 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

К:Картины 1876 года

«С квартиры на квартиру» — картина русского художника Виктора Васнецова. Полотно было написано в 1876 году и является одним из известнейших жанровых полотен художника.

С квартиры на квартиру — это одна из картин, которая связала Виктора Васнецова с передвижничеством. Произведение, проливающее свет на честное изображение язв общества, полностью отвечало теории и практике этого движения.

Художественный критик Владимир Стасов писал о картине:

Я думаю, каждый из нас таких встречал. Что за бедные люди, что за печальная природа человеческая! Прекрасная картина!

Сюжет

Бедные старики, муж и жена, вынужденные покинуть прежнюю квартиру, бредут по льду Невы к своему новому месту обитания. Их лица отражают чувства растерянности и недоумения. А скудные одежды и невеликие пожитки, собранные в грязный узел, подчёркивают их жалкое положение. Полное безлюдье, и лишь съёжившаяся от холода собака, забежавшая вперёд ждёт путников. На заднем плане величественно возвышается шпиль Петропавловской крепости, который погружает зрителя в атмосферу «униженных и оскорблённых». Искусствовед Нина Молева писала в 1951 году, что «ощущение бесприютности, одиночества, безысходной тоски подчёркивается предельно выразительным пейзажем с бесконечным снеговым покровом, низко нависшим свинцовым небом, крепостью вдалеке».

Литература

• Молева Н. Художник русского народа // Огонёк. — 1951. — № 30(1259). — 22 июля. — С. 3 цветной вкладки.

Ссылки

• [www.tretyakovgallery.ru/ru/collection/_show/image/_id/3494 «С квартиры на квартиру»] в базе данных Третьяковской галереи
• [nearyou.ru/vvasnetsov/troom76.html «С квартиры на квартиру»]

Отрывок, характеризующий С квартиры на квартиру

– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.