ТВ Информ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ТВ-Информ

Жанр

Информационная телепрограмма

Производство

Информационное телевизионное агентство (ИТА, 01.11.1991—31.12.1991)

Ведущий(е)

Сергей Медведев
Павел Каспаров
Ирина Мишина
Татьяна Комарова
Дмитрий Линник
Павел Огородников

Завершающая тема

The Beatles: Yesterday, And I Love Her

Страна производства

СССР СССР, Россия Россия

Язык

Русский

Количество сезонов

2

Количество выпусков

300+

Производство
Место съёмок

Москва Москва, Останкино

Продолжительность

25—40 минут

Вещание
Телеканал(ы)

Первая программа ЦТ (до 25 декабря 1991 года), 1-й канал Останкино

Формат изображения

4:3

Формат звука

моно

Период трансляции

с 28 августа по 31 декабря 1991 года

Хронология
Последующие передачи

Новости Останкино
ИТА Новости
Новости

ТВ Информ — телевизионная передача выходившая в эфир с 28 августа по 31 декабря 1991 года в 21:00 по Первой программе Центрального телевидения СССР, а также по Московской программе с сурдопереводом. Пришла на смену программе «Время», закрытой после Августовского путча. Представляла собой обзор информации. Имела рубрики «Спорт», «Погода» (редко полноценная рубрика, обычно же в конце программы в виде титров пробегали данные о погоде в отдельных экономических районах СССР), «Политик вне политики». 24 октября 1991 года после выпуска программы «ТВ Информ» вышла в эфир рубрика «Точка зрения» в которой политический обозреватель Студии информационных программ телевидения Александр Тихомиров вёл беседу с Председателем Комитета Верховного Совета РСФСР по международным делам Лукиным. 4 ноября 1991 года после выпуска программы ТВ Информ вышел в эфир «Репортаж о заседании Госсовета СССР». Производились Студией информационных программ телевидения. С 1 ноября 1991 и до конца существования программы ТВ-Информ делался Информационным телевизионным агентством.

Не следует путать с программой «Пятого канала» «Информ-ТВ» или кабельной сетью «Телеинформ».





Ведущие

История

28 августа 1991 года в связи с закрытием программы «Время» в эфир стала выходить программа «ТВ Информ». Этот выпуск начал вести Александр Тихомиров, а собственно выпуск провели Дмитрий Киселёв и Татьяна Миткова, а рубрику «Спорт» Нина Еремина. Закрыта 31 декабря 1991 года в связи с закрытием Первой Программы Центрального Телевидения СССР

Заставки

Начальная заставка — вылетал голубой квадрат, разделённый на множество малых голубых квадратов с надписью в центре «ТВ Информ».

Анонс — на фоне большого голубого квадрата из начальной заставки этой программы появлялись кадры событий освещаемых в выпуске.

Мини-заставка — представляла собой карту Земли по которой сверху вниз проходили фиолетовые полосы.

Конечная заставка (28 августа — 31 октября 1991 года) — на фоне неподвижного пейзажа появлялась надпись «Студия информационных программ телевидения». Конечная заставка (1 ноября — 31 декабря 1991 года) — на фоне неподвижного пейзажа появлялась надпись «Информационное Телевизионное Агентство».

Спорт

«Спорт» — рубрика телевизионной передачи «ТВ Информ». Представляла собой обзор спортивной информации.

Ведущие:

Заставка — появлялись в трёх квадратах три клипа с разными видами спорта и рядом с каждом по надписи «Спорт». Результаты матчей показывались жёлтыми буквами на фиолетовом фоне.

Прогноз погоды

«Прогноз погоды» — рубрика телевизионной передачи «ТВ Информ». Представляла собой прогноз погоды. Заставка — буквы цвета морской волны, на самых разных пейзажах. Использовались классические музыкальные аранжировки на песни битлов «Вчера», «И я люблю её». Спонсором прогноза погоды были Crosna, МТБ и Автобанк.

Ведущий: Анатолий Яковлев.

Напишите отзыв о статье "ТВ Информ"

Ссылки

  • [video.yandex.ru/users/subscribe82/view/34/ Первый выпуск (от 28 августа 1991)]
  • [video.yandex.ru/users/subscribe82/view/13/ Последний выпуск (от 31 декабря 1991)]

Отрывок, характеризующий ТВ Информ

В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.