ТЗМ-Т

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Транспортно-заряжающая машина ТЗМ-Т из состава РСЗО ТОС-1А «Солнцепёк».
Объект 563
Классификация

Транспортно-заряжающая машина

Боевая масса, т

39

Экипаж, чел.

3

История
Производитель

Годы производства

с 2001

Годы эксплуатации

с 2001

Количество выпущенных, шт.

более 5

Основные операторы

Размеры
Длина корпуса, мм

7000

Ширина корпуса, мм

3580

Высота, мм

3050

База, мм

4261

Колея, мм

2790

Клиренс, мм

477

Бронирование
Тип брони

стальная

Вооружение
Прицелы

отсутствуют

Пулемёты

1 х 5,45-мм РПКС-74

Другое вооружение

5 х РПГ-26 «Аглень»

Подвижность
Тип двигателя
Мощность двигателя, л. с.

840

Скорость по шоссе, км/ч

60

Скорость по пересечённой местности, км/ч

30..40

Запас хода по шоссе, км

550..600

Запас хода по пересечённой местности, км

400..500

Тип подвески

индивидуальная торсионная

Удельное давление на грунт, кг/см²

0,79

Преодолеваемый подъём, град.

30

Преодолеваемая стенка, м

0,85

Преодолеваемый ров, м

2,6..2,8

Преодолеваемый брод, м

1,2

ТЗМ-Т на Викискладе?

ТЗМ-Т (индекс ГБТУОбъект 563) — российская тяжёлая транспортно-заряжающая машина из состава тяжёлой огнемётной системы ТОС-1А «Солнцепёк». Создана на базе основного боевого танка Т-72А.





Серийное производство

В 2009 году Государственный заказ предусматривал поставку как минимум двух единиц ТЗМ-Т в в/ч 91416. Стоимость одной единицы ТЗМ-Т на 2009 год составляла 10 870 400 рублей[1].

В 2011 году Государственный оборонный заказ предусматривает поставку как минимум трёх единиц ТЗМ-Т в войска. 2 единицы должны быть поставлены в посёлок Горный (Забайкальский край) и 1 единица — в посёлок Раздольное (Приморский край). Стоимость одной единицы ТЗМ-Т на 2011 год составляет 10 725 120 рублей 00 копеек[2].

Описание конструкции

Основной задачей транспортно-заряжающей машины ТЗМ-Т является разряжание и заряжание боевой машины БМ-1, входящей в состав реактивной системы залпового огня ТОС-1А «Солнцепёк». Машина способна транспортировать до 24 неуправляемых реактивных снарядов. Ракеты в транспортном положении закрываются специальным броневым кожухом. Всё оборудование машины размещено на гусеничном бронированном шасси, созданном на базе основного боевого танка Т-72А. В составе экипажа находятся 3 человека: механик-водитель, командир и оператор[3].

Вооружение

В качестве основного средства защиты в ТЗМ-Т имеется 5,45-мм пулемёт РПКС-74. Возимый боезапас составляет 1440 патронов. Также дополнительно в машине имеются[3]:

  1. Два автомата АКС-74 с боезапасом в 600 патронов;
  2. 5 противотанковых гранат РПГ-26 «Аглень»;
  3. 10 гранат Ф-1.

Средства связи и наблюдения

Из приборов наблюдения на ТЗМ-Т имеются[3]:

  1. Четыре дневных прибора наблюдения ТНПО-160 со встроенным регулятором температуры;
  2. Два дневных прибора наблюдения ТНПА-65;
  3. Ночной перископический прибор наблюдения ТВНЕ-4Б;
  4. Дневной обогреваемый прибор наблюдения ТНПО-168В.

Внешняя связь осуществляется по УКВ радиостанции Р-163-50У, которая способна работать в диапазонах частот от 30025 до 79975 кГц на 10 заранее подготовленных каналах. Радиус действия радиостанции составляет около 20 км. Внутренняя связь между экипажем осуществляется по танковому переговорному устройству Р-174 на 3 абонента[3].

Двигатель и трансмиссия

В качестве силовой установки в ТЗМ-Т используется дизельный двигатель В-84МС, производства Челябинского тракторного завода. Максимальная мощность двигателя составляет 840 л.с. при частоте в 2000 об/мин. Трансмиссиямеханическая. Для запуска двигателя используются два вида систем — воздушная и электрическая. В качестве аккумулятора используются 4 свинцово-кислотные аккумуляторные батареи 6СТЭН-140М общей ёмкостью 280 Ач[3].

Специальное оборудование

Транспортно-заряжающая машина ТЗМ-Т имеет встроенное оборудование бульдозерного типа для самоокапывания. Имеется возможность работы в условиях применения химического и ядерного оружия, для этого в машине установлена фильтровентиляционная установка, а также прибор радио- и химической разведки ГО-27. Для маскировки машины на местности в ТЗМ-Т установлена термическая дымовая аппаратура, способная создавать плотную непросматриваемую дымовую завесу. Длина завесы составляет от 250 до 400 метров[3].

Погрузка, разгрузка ракет, а также заряжание и разряжание боевой машины БМ-1 производятся с помощью специального крана-манипулятора, грузоподъёмностью 1 т. Управление краном производится дистанционно с помощью гидравлического привода. Полный цикл заряжания/разряжания производится за 24 минуты[3]. Гарантированный ресурс крана составляет 200 циклов. Углы поворота стрелы крана составляют: влево — 50°, вправо — 210°[4].

Изображения

Напишите отзыв о статье "ТЗМ-Т"

Примечания

  1. [gostorgi.ru/2009/7/2009-04-01/ ГОСТОРГИ.РУ Выпуск 7-2009-04-01 (Федеральный)]
  2. [gostorgi.ru/94-54533 ГОСТОРГИ.РУ Тендер (аукцион в электронной форме) 94-54533 от 11.02.2011]
  3. 1 2 3 4 5 6 7 Гуров С. В. [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/tos-1a/tos-1a.shtml Тяжелая огнеметная система ТОС-1А] (рус.). Ракетная техника. Проверено 18 февраля 2012. [www.webcitation.org/67uTMvoKb Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
  4. 563 ТУ-1. ТРАНСПОРТНО-ЗАРЯЖАЮЩАЯ МАШИНА ТЗМ-Т. Изделие 563. Технические условия, стр. 4

Литература

  • 563 ТУ-1. Технические условия // Изделие 563. Транспортно-заряжающая ТЗМ-Т. — 31 с.

Ссылки

  • Гуров С. В. [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/tos-1a/tos-1a.shtml Тяжелая огнеметная система ТОС-1А] (рус.). Ракетная техника. Проверено 18 февраля 2012. [www.webcitation.org/67uTMvoKb Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий ТЗМ-Т

В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.