Театр рабочей молодёжи

ТРАМ (Театр рабочей молодёжи) — советский театр, существовавший в 1920—1930-е годы. Истоки его берут начало в Ленинградском театре рабочей молодёжи.

История театра

Первый Театр рабочей молодёжи появился в 1925 году в Ленинграде (с 1928 года по 1931 год он находился в здании театра на Литейном проспекте). Выпустив свою первую премьеру, «комсомольскую комедию в 5 действиях с пением и танцами» «Сашка Чумовой», театр приобрел популярность как образец пролетарского искусства, поскольку деятельность его напрямую была связана с активистами комсомольского движения, агитационной работой.

Затем театры с подобным названием появились в других городах: в Москве, Баку, Перми, Ростове-на-Дону, Харькове. К 1932 году их насчитывалось несколько десятков.

Основу развития театра составляла активная молодёжь, пытающаяся «вмешиваться в дела производства, пропагандировать его передовиков, помогать делу строительства социализма».

Творческая деятельность

Руководителем Ленинградского ТРАМа был последователь Адриана Пиотровского Михаил Соколовский, выдвинувший идею «молодёжного театра нового типа, связанного с рабочей молодёжью, с её общественным бытом, проблематикой и эстетическими требованиями».

В начале 1930-х годов театр начал переживать глубокий творческий кризис и отправился в гастроли по городам Сибири и Средней Азии. В здании, где до этого работали актёры театра (ныне здание «Государственного драматического театра на Литейном»), ещё некоторое время функционировал Музей трамовского движения.

В скором времени ТРАМ соединили с Красным и Новым театрами, получив Театр имени Ленинского комсомола. В настоящее время театр называется Санкт-Петербургский Государственный театр «Балтийский дом».

Интересные факты

Театром рабочей молодёжи интересовались Всеволод Мейерхольд, Владимир Маяковский, Дмитрий Шостакович, (композитор написал музыку к трем трамовским спектаклям: «Выстрел», «Целина» и «Правь, Британия!»). Кстати постановка «Выстрела» по пьесе Александра Безыменского была осуществлена практически одновременно с постановкой произведения Мейерхольдом. Критики сравнивали два «Выстрела», и многие говорили, что трамовская версия получилась более удачной — во многом благодаря музыке Дмитрия Шостаковича.

Идеи ТРАМ получили развитие и за рубежом. Например, в Норвегии после посещения режиссёром Улавом Далгаром Международной олимпиады революционных театров, проходившей в мае — июне 1933 года в Москве, сперва в Осло, а потом и в других городах стали появляться театры-трамъенги (норв. tramgjeng), схожие с ТРАМ по форме и взявшие название от этой аббревиатуры.

Литература

Миронова В. М. [teatr-lib.ru/Library/Mironova/tram/ Трам: Агитационный молодёжный театр 1920 – 1930-х годов]. Л.: Искусство, 1977. 127 с.

Ссылки

• [www.calend.ru/event/4433/ 84 года назад в Москве открылся Центральный театр рабочей молодёжи]
• [www.naliteinom.ru/index.php/history/full/kpt Официальный сайт театра «На Литейном»]
• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/LENINGRADSKI_TEATR_RABOCHE_MOLODEZHI_TRAM.html Энциклопедия Кругосвет]

Отрывок, характеризующий Театр рабочей молодёжи

Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.