Таджикская Советская Социалистическая Республика

Таджикская Советская Социалистическая Республика
Республикаи Советии Социалистии Тоҷикистон

Флаг Таджикской ССР	Герб Таджикской ССР
Девиз: Пролетарҳои ҳамаи мамлакатҳо, як шавед!
Столица	Душанбе
Образована	16 октября 1929
В составе СССР: с по	5 декабря 1929 26 декабря 1991
Площадь	143,1 тыс. км2 8-я в СССР
Население	5112 тыс. чел. (1989) 8-я в СССР
Плотность	35,7 чел./км2 (1989) 10-я в СССР
Гимн	Гимн Таджикской ССР

Таджикская Советская Социалистическая Республика (Таджикская ССР; тадж. Республикаи Советии Социалистии Тоҷикистон) — официальное название Таджикистана в период с 1929 по 1991 в составе СССР.

История

Образована в результате национально-территориального размежевания в Средней Азии 14 октября 1924 как Таджикская Автономная Советская Социалистическая Республика (Таджикская АССР) в составе Узбекской ССР.

III Чрезвычайный съезд Советов СССР 16 октября 1929 года утвердил Декларацию о преобразовании Таджикской АССР в Таджикскую ССР. Таджикская ССР стала седьмой союзной республикой в составе СССР. Территория Таджикской ССР составила 142,5 тыс. км, население 1 млн 150 тыс. человек, 72 % населения составляли таджики.

С 5 декабря 1929 — республика непосредственно в составе Советского Союза. Официальное название республики на русском языке не менялось, однако на таджикском в разное время доминировали разные варианты названий одних и тех же понятий: рус. «совет» — перс. «шура», европ. «республика» — араб. «джумхурия». В связи с этим республика в 1929—1938 гг. называлась тадж. Джумхурии Советии Сосиалистии Тоджикистон, в 1938—1989 гг. — тадж. Республикаи Советии Социалистии Тоҷикистон, а с 1989 года — тадж. Ҷумҳурии Шӯравии Сосиалистии Тоҷикистон.

31 августа 1991 года Верховный Совет Таджикской ССР переименовал республику в Республику Таджикистан — тадж. Ҷумҳурии Тоҷикистон, что не соотвествовало ст. 71 Конституции СССР.

9 сентября 1991 Верховный Совет Таджикистана провозгласил республику независимым государством.

Республика Таджикистан (Таджикская ССР) формально оставалась в составе СССР до его распада 26 декабря 1991 года поскольку не были соблюдены процедуры, предусмотренные Законом СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 3 апреля 1990 года.

Руководство

Высшее руководство с момента её образования и до провозглашения независимости осуществляла Коммунистическая партия Таджикистана в составе КПСС. Высшим органом Компартии был Центральный Комитет (ЦК), и Первый секретарь ЦК КП Таджикистана был фактическим руководителем республики:

Первые секретари ЦК КП Таджикистана

• Гусейнов, Мирза Давуд Багир оглы (февраль 1930 — 23 декабря 1933)
• Бройдо, Григорий Исаакович (1933—1934)
• Шадунц, Сурен Константинович (январь 1934 — сентябрь 1937)
• Ашуров, Урумбай Ашурович (сентябрь 1937 — март 1938)
• Протопопов, Дмитрий Захарович (апрель 1938 — август 1946)
• Гафуров, Бободжан Гафурович (16 августа 1946 — 24 мая 1956)
• Ульджабаев, Турсунбай Ульджабаевич (24 мая 1956 — 12 апреля 1961)
• Расулов, Джабар Расулович (12 апреля 1961 — 4 апреля 1982)
• Набиев, Рахмон Набиевич (20 апреля 1982 — 14 декабря 1985)
• Махкамов, Кахар Махкамович (14 декабря 1985 — 31 августа 1991)

Во время перестройки с целью плавного перехода руководства от партийных структур к парламентским, Первый секретарь ЦК Компартии Кахар Махкамов был избран Председателем Верховного совета Таджикской ССР, а затем — на вновь созданный пост Президента Таджикской ССР. Таким образом, он был руководителем Таджикской ССР:

• 14 декабря 1985 — 12 апреля 1990 как Первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана;
• 12 апреля 1990 — 30 ноября 1990 как Первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана — Председатель Верховного Совета Таджикской ССР;
• 30 ноября 1990 — 31 августа 1991 как Первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана — Президент Таджикской ССР.

Высшим законодательным органом Таджикской ССР был однопалатный Верховный Совет, депутаты которого, после обязательного одобрения руководством Компартии Таджикистана, избирались на безальтернативной основе на 4 года (с 1979 года — на 5 лет). Верховный Совет не был постоянно действующим органом, его депутаты собирались на сессии продолжительностью в несколько дней 2—3 раза в год. Для ведения повседневной административной работы Верховный Совет избирал постоянно действующий Президиум, номинально выполнявший функции коллективного главы республики.

Председатели Президиума Верховного Совета Таджикской ССР

• Шагадаев, Мунавар (15 июля 1938 — 29 июля 1950)
• Додхудоев, Назаршо (29 июля 1950 — 25 мая 1956)
• Рахматов, Мирзо Рахматович (25 мая 1956 — 28 марта 1963)
• Холов, Махмадулло Холович (29 марта 1963 — 17 февраля 1984)
• Паллаев, Гаибназар Паллаевич (17 февраля 1984 — 12 апреля 1990)

Председатели Верховного Совета Таджикской ССР в 1990—1991 гг.

До апреля 1990 года Председатель Верховного Совета исполнял исключительно обязанности спикера на заседаниях. 12 апреля 1990 года Президиум Верховного совета Таджикской ССР был расформирован и его функции переданы Председателю Верховного совета, что сделало его высшим должностным лицом республики. Однако 30 ноября 1990 года был введён пост Президента Таджикской ССР, после чего функции Председателя Верховного совета вновь ограничились обязанностями спикера.

• Махкамов, Кахар Махкамович (12 апреля — 30 ноября 1990)
• Аслонов, Кадриддин Аслонович (30 ноября 1990 — 23 сентября 1991)
• Набиев, Рахмон Набиевич (23 сентября — 7 октября 1991)

Председатели Совета министров Таджикской ССР

(до 15 марта 1946 года — Председатели Совнаркома Таджикской ССР)

• Мирзо Абдулкадыр Мухиддинов (1925—1929)
• Ходжибаев (1926—1933)
• Ашуров, Урумбай Ашурович (1937)
• Курбанов, Мамадали Курбанович (16 сентября 1937 — апрель 1946)
• Расулов, Джабар Расулович (апрель 1946 — 26 марта 1955)
• Ульджабаев, Турсунбай Ульджабаевич (26 марта 1955 — 25 мая 1956)
• Додхудоев, Назаршо (25 мая 1956 — 13 апреля 1961)
• Кахаров, Абдулахад Кахарович (13 апреля 1961 — 20 июля 1973)
• Набиев, Рахмон Набиевич (20 июля 1973 — 20 апреля 1982)
• Махкамов, Кахар Махкамович (20 апреля 1982 — 4 января 1986)
• Хаёев, Изатулло Хаёевич (4 января 1986 — 30 ноября 1990)
• Мирзоев Акбар Мирзоевич (30 ноября 1990 — 25 июня 1991)

Деление

В разное время в состав республики входили:

• Горно-Бадахшанская автономная область,
• Гармская область (27 октября 1939 — 24 августа 1955),
• Кулябская область (27 октября 1939 — 24 августа 1955, 29 декабря 1973 — сентябрь 1988),
• Курган-Тюбинская область (7 января 1944 — 23 января 1947, 1977 — сентябрь 1988),
• Ленинабадская область (27 октября 1939 — 28 марта 1962, с 23 декабря 1970), сейчас — Согдийская область,
• Сталинабадская область (27 октября 1939 — 10 апреля 1951),
• Ура-Тюбинская область (19 января 1945 — 23 января 1947),
• Хатлонская область (с сентября 1988 года).

Кроме того 8 районов центрального подчинения, город Душанбе и город Нурек.

Экономика

Промышленность. На отрасли лёгкой и пищевой промышленности приходилось свыше 60 % промышленной продукции. Основные отрасли тяжёлой промышленности — электроэнергетика, горнорудная, цветная металлургия, машиностроение и металлообработка, промышленность стройматериалов. Основу электроэнергетики составляли ГЭС. Добывался бурый уголь, нефть и природный газ. Цветная металлургия: алюминиевый завод в Турсунзаде, гидрометаллургический в Исфаре. Предприятия машиностроения производили мотальные, сельскохозяйственные машины, оборудование для предприятий торговли и общественного питания, текстильное, светотехническое оборудование, трансформаторы, бытовые холодильники, кабель и другие (основной центр — Душанбе). Развивалась химическая промышленность: заводы — азотно-туковый в Курган-Тюбе, электрохимический в Яване, пластмасс в Душанбе. Главные отрасли лёгкой промышленности: хлопкоочистительная, шёлковая, ковроткацкая. В пищевой промышленности выделялись фруктово-консервная, маслобойно-жировая отрасли.

Сельское хозяйство. В 1986 году в республике насчитывалось 299 совхозов и 157 колхозов. Сельскохозяйственные угодья составляли 4,2 млн га.

См. также

• Административное деление Таджикистана
• Список руководителей Таджикистана

Республика в филателии

• Почтовые марки СССР, 1949 год
• Stamp of USSR 1474.jpg

  Текстильный комбинат

• Stamp of USSR 1475.jpg

  Ирригационная система

• Stamp of USSR 1476.jpg

  Дом правительства

• Stamp of USSR 1477.jpg

  Медицинский и педагогический институты

• Stamp of USSR 1478.jpg

  Дом правительства

Ссылки

• [krasnoe.tv/node/15549 Знакомьтесь, это Таджикистан…] Документальный фильм, 1979 г.
• [ru.wikisource.org/wiki/Производство_промышленной_продукции_в_Таджикской_ССР_по_годам Производство промышленной продукции по годам]

Отрывок, характеризующий Таджикская Советская Социалистическая Республика

Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.