Табасаранское майсумство

Майсумство Табасаранское
Табасаран
← X век — 1813 год →
Столица	Хучни Джараг
Религия	зороастризм, иудаизм, христианство, ислам
Площадь	около 1500 км²
Население	10 000 чел. (по данным путешественника Эвлия Челеби)
Форма правления	Абсолютная монархия
Династия	Мазьядидов (Арабская) Кадиев (Табасаранская)
Майсум

К:Исчезли в 1813 году

Табасаранское майсумство — государственное образование, существовавшее на территории Дагестана. Его правитель носил титул «майсум».

Упоминания о майсумстве появляются примерно со второй половины XV века: в «Завещании Андуника» говорится, что из 260 тысяч дагестанских войск 60 тысяч — это войска табасаранского майсумства. Майсум жил в укреплённом замке в Хучни.

Территория Табасарана граничило на севере с Хайдаком, на северо-западе с Гумиком, на юге с Лакзом, навостоке с Баба-ул-Абвабом, на юго-востоке и Ширваном. Табасаран не только граничил с ними, но и сыграл важную роль в политических событиях, связанных с историей Кавказа.

В середине XVII века между представителями майсумского рода началась междоусобица. Майсумам пришлось переселиться в Джерах. Воспользовавшись ослаблением власти майсума, табасаранский кадий подчинил себе северную часть майсумства и образовал там полунезависимое владение. Помимо майсумства и кадийства, на табасаранской территории существовал ещё Горный (или Вольный) Табасаран, в сёлах которого власть майсума и кадия признавали лишь номинально.

В 1806 году майсум, кадий и прочие табасаранские феодалы приняли российское подданство. В 1813 году Табасаран был окончательно присоединён к Российской империи.

Майсумство в Средние Века

Образование Майсумства

В результате Арабского вторжения в Дагестан, территория Табасарана стала частью Арабского халифата, а после его распада, частью Ширвана. В 917 году Табасараном стал править Мухаммад Майсум из арабской династии Мазьядидов. После этого правители Табасарана стали называться «майсумами». Главным врагом Майсумства был Дербентский эмират. В 944—956 г.г. там смог утвердиться брат Мухаммада Ахмад. В 948 году Мухаммад становиться Ширваншахом и передает управление Табасараном в руки своего сына Хайсаму. После его сменяет его брат Ахмад, а ему наследует его сын Хайсам II (981—1025). К началу XII века Табасаранское майсумство распадается на 24 удела, во главе каждого стоял местный «сарханг» (военачальник).

Раздробленность в Майсумстве

В 1239—1240 г.г. Монголо-Татары вторглись на территорию Дагестана, огнём и мечом они прошлись по Табасарану. Табасаран лишился самостоятельности и стал подчиняться Кайтагскому уцмийству. В 1395 году армия Тамерлана, вторгается на территорию Табасарана и побеждает тамошнего майсума. Но Табасаран, в отличие от других дагестанских государств, не приходит в упадок.

При татарах Табасаран лишился самостоятельности, но имел сильного правителя в лице майсума, старавшегося ликвидировать прежнюю раздробленность и расширить своё владение. Вначале майсум был союзником и вассалом кайтагских уцмиев, но после страшного разгрома Кайтага Тимуром в конце XIV века, Табасаран стал полностью независимым.

В XV веке, после трех веков политического упадка, неожиданно быстро усиливается Табасаран. По древнейшим преданиям, попавшим в свод «Тарих-Дагестан», там уже в XIV веке складывается собственная династия правителей-майсумов. Ликвидация феодальной раздробленности своеобразно отразилась в табасаранском предании. Оно гласит, что на месте небольшой крепости вблизи Хучни, построенной в начале XVIII века, прежде стояло другое укрепление — замок семи братьев. Отлично вооруженные и защищенные, они держали в своих руках всю округу, пока, наконец, жителям окрестных сел не удалось с ними справиться. Очевидно, речь идет о наследственных правителях одного из мелких уделов, на которые в XII веке, распался Табасаран. В XV веке табасаранские земли объединились в единое княжество, причем майсум мог выставить войско в несколько десятков тысяч воинов.

В «Завещании Андуника» говорится, что из 260 тысяч дагестанских войск, более 60 тысяч — это войска табасаранского майсумства. Согласно хронике «Джахан-наме», в XV в. в Табасаране проживало 40 тыс. семейств.

В 1487—1488 г.г. на территорию Табасарана вторгается шейх Гайдар. В 1509 году вторжение осуществил уже его сын Исмаил. Повторное вторжение произошло в 1511 году. Табасаран ослабел и стал зависеть от Ирана.

Майсумство в Новое Время

Образование владения Кадия Табасаранского

В Южном Дагестане Табасаранское майсумство оставалось крупным феодальным владением. В 1570-х г.г. вспыхивает междоусобица между представителями династии Майсумства: погибла значительная их часть, а уцелевшие, оставив Хучни, перенесли свою резиденцию в Джараг, где они стали более уязвимыми для удара с плоскости и из Дербента. В Хучни же к власти пришли Кадии Табасарана. В конце XVI века Табасаран переживает время боевых действий между Турцией и Ираном. К началу XVII века, на территории Кадиев Табасарана, здешние общинные союзы не признавали их власть.

Восстание в Майсумстве

В записях образованного табасаранца Рамазана из села Куштиль (совр.Хивский район) сохранились сведения о широких выступлениях против феодальной верхушки. «Со стороны братьев его(Хусейн-хан) и сыновей было проявлено большое насилие, так что иссякло терпение жителей вилайата Табасаран по причине этих злодейств. Затем пришли они с притеснениями в Хасик и стали чинить насилие среди хасикинцев. Поэтому сразились хасикинцы с амирами и погибло двое мужчин из амиров. Затем хасикинцы обратились за помощью к своему верхнему войску, и оно пришло на помощь к своим близким…» — События эти случились в 1631 году. Во главе восставших стоял Шаван Акай из села Фардах. В результате восстания был убит майсум Хусейн-хан. Новым майсумом был назначен Герейхан, родственник майсумов. Как это часто бывало во время крестьянских восстаний, повстанцы надеялись, что при «хорошем владетеле» их жизнь будет лучше.

Майсумство в XVIII—XIX веках

По данным научно-исторических работ Э. М. Магомедовой (посвященные одному из влиятельных в Дагестане и на Восточном Кавказе владений — Табасаранскому майсумству), Табасаран в XVIII—XIX веках переживает взаимоотношения с соседними дагестанскими владениями и ханствами Восточного Закавказья; борьба с иноземными завоевателями; русско-табасаранские связи и присоединение майсумства к России. Каждый из перечисленных вопросов исследован автором в той мере, в какой позволяют имеющиеся источники и литература. Но в целом они показывают, что Табасаранское майсумство, занимая стратегически выгодное географическое положение и находясь в окружении других политических структур, проводило в изучаемое время активную внешнюю политику, заключающуюся в основном в поддержании дружественных, добрососедских связей с ними. Особое место отводится в работе взаимоотношениям Табасарана в целом и майсумства, в частности, с Россией, что имело для табасаран важное значение в политическом, экономическом и культурном плане. Автор прослеживает этапы взаимоотношений с Россией, которые в конечном итоге завершились присоединением к ней, принятием табасаранами российского подданства.

Список правителей

Династия Мазьядидов

• Мухаммад Майсум (917—948), с 948 года Ширваншах
• Хайсам ибн Мухаммад (948—956)
• Ахмад ибн Мухаммад (956—981)
• Хайсам ибн Ахмад (981—1025)
•  ?
•  ?
•  ?
• распад майсумства (начало XII века)
•  ?
•  ?
•  ?
•  ?
•  ?
• Зихрар
• Кадит (убит в междоусобице), сын предыдущего
• АкМайсум-хан (1587—1626)
• Хусейн-хан (1626—1631)
• Герей-хан
• Мирза
• Мухаммад l
• Муртазали, сын предыдущего
• Майсумбек
• Али-кули, сын Саила сына Мирзы
• Мухаммад-хусейн сын Шейх-Алибека сына Мирзы
• Сохрабек сын Шейх-Алибека сына Мирзы
• Шамхалбек сын Шейх-Алибека сына Мирзы
• Кырхларккули, сын Мухаммад-хусейна
• Мухаммад ll (до 1813 года)

Династия Кадиев

•  ? (конец XVI века)
•  ?
•  ?
•  ?
• Рустам I
• Муртазали, сын предыдущего
• Рустам II (до 1810 года)
• Абдуллабек (1810), сын предыдущего
• Мухаммад (1810—1813), дядя предыдущего

Источники

• [aksakal.info/dag/wikidagestan/13361-tabasaranskoe-maysumstvo.html Табасаранское майсумство в Энциклопедии Дагестана]

Литература

• Магомедов Р. М. История Дагестана: Учебное пособие; 8 кл. — Махачкала: Изд-во НИИ педагогики, 2002 г.
• Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала, 1964.

Отрывок, характеризующий Табасаранское майсумство

– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.