Табеев, Фикрят Ахмеджанович

Фикрят Ахмеджанович Табеев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Российского фонда федерального имущества
1992 — 15 ноября 1993
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Владимир Валентинович Соколов
Первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР
27 июня 1986 — 15 мая 1990
Глава правительства:	Виталий Иванович Воротников Александр Владимирович Власов
Предшественник:	Владимир Кузьмич Гусев
Преемник:	Юрий Владимирович Скоков
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Афганистане
10 ноября 1979 — 13 августа 1986
Предшественник:	Александр Михайлович Пузанов
Преемник:	Павел Петрович Можаев
Первый секретарь Татарского обкома КПСС
28 октября 1960 — 2 ноября 1979
Предшественник:	Семён Денисович Игнатьев
Преемник:	Рашид Мусинович Мусин
Рождение:	4 марта 1928(1928-03-04) с. Азеево, Рязанская губерния, РСФСР, СССР
Смерть:	3 июня 2015(2015-06-03) (87 лет) Москва, Российская Федерация
Отец:	Ахмеджан Мухамеджанович Табеев
Мать:	Сабира Музиповна Табеева (Бегишева)
Супруга:	Табеева Дина Мухамедовна (1929)
Дети:	сыновья Эльмир (1952) и Искандер (1955)
Партия:	КПСС
Образование:	Казанский университет
Награды:

Фикрят Ахмеджанович Табеев (тат. Fikrət Əxmətcan uğlı Tabiev, Фикрәт Әхмәтҗан улы Табиев) (4 марта 1928, с. Азеево, Рязанская губерния — 3 июня 2015, Москва) — советский партийный и государственный деятель. Почетный гражданин Казани (2008) и Набережных Челнов (2008).

Биография

Отец — Ахмеджан Мухамеджанович Табеев, старший из четырёх братьев. По национальности татарин. Участник гражданской войны, был командиром отряда красноармейцев. Воевал с басмачеством в Средней Азии. Был личным связистом Михаила Фрунзе. Погиб на фронте зимой 1942 г. Мать — Сабира Музиповна Табеева (Бегишева).

В 1951 году окончил Казанский государственный университет, с 1951 по 1957 год — на преподавательской работе, с 1957 года — на партийной.

С 1959 года второй, а в 1960—1979 годах первый секретарь Татарского обкома КПСС. Был самым молодым первым секретарем обкома партии. Сыграл большую роль в развитии нефтяной и нефтехимической промышленности, машиностроения в республике. Под его руководством разведаны и пущены в эксплуатацию новые месторождения нефти, основан Нижнекамск, где построен ряд крупных химических заводов. Построена Камская ГЭС, Заинская ГРЭС. Объединение «Татнефть» за свою историю дала стране наибольший объём нефти. В г. Набережные Челны был построен Камский автомобильный завод («КАМАЗ»). В г. Нижнекамск построен «Нижнекамскнефтехим». В Казани запущен «Казаньоргсинтез», открыт завод по производству силикатного кирпича, застроены новые районы Горки и Савиново. Возведены цирк, Татарский академический драматический театр им. Галиаскара Камала, Казанский симфонический оркестр, Дворец спорта, стадион, здание Госсовета, новые корпуса Казанского Университета, Дворец химиков и плавательный бассейн, гостиница «Татарстан», построены одни из самых крупных в СССР тепличные хозяйства.

С 1979 год по 1986 год — Чрезвычайный и полномочный Посол СССР в Афганистане.

С 1986 года по 1990 год — Первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР.

В 1990—1991 годах — заместитель председателя Комитета Верховного Совета СССР по международным делам.

Член ЦК КПСС (1961—1990). Избирался депутатом Верховного Совета СССР и Верховного Совета Татарской АССР. Член Президиума Верховного Совета СССР (1962—1979). В 1989 году избран народным депутатом СССР

С 1992 года по 1993 год работал председателем Российского фонда федерального имущества

С 1995 года занимал пост старшего советника холдинговой компании «Нефтек», также являлся почётным членом совета директоров ОАО «КАМАЗ».

Умер в Москве в ночь на 3 июня 2015 года после продолжительной болезни. Похороны состоялись 5 июня, проводить Фикрята Ахмеджановича в последний путь пришли Президент республики Татарстан Рустам Минниханов, Первый Президент республики Татарстан Минтимер Шаймиев, Мэр города Москвы (1992-2010) Юрий Лужков, Президент республики Северная Осетия-Алания (1998-2005) Дзасохов С.А., посол в республике Афганистан (1989-1992), первый заместитель министра иностранных дел РФ (1996-1998) Пастухов Б.Н., гендиректор ОАО «КАМАЗ» Когогин C.А., генеральный директор ОАО «Татнефть» (1999-2014) Тахаутдинов Ш.Ф., руководитель госкомпании «ТАИФ» Шигабутдинов А.К — другие видные государственные и общественные деятели, земляки.. Похоронен на мусульманской части Даниловского кладбища.

Награды

• Пять орденов Ленина
• Орден Октябрьской Революции
• Орден Дружбы народов
• Орден «За заслуги перед Республикой Татарстан» (2008 год)

Ссылки

• [gazetart.su/articles/43-44_24859/48306/]
• [tatmsk.tatarstan.ru/rus/index.htm/news/438839.htm «Ушёл из жизни Фикрят Ахмеджанович Табеев»]

Отрывок, характеризующий Табеев, Фикрят Ахмеджанович

Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.