Табмен, Уильям

Уильям Ваканарат Шадрак Табмен William Vacanarat Shadrach Tubman<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">1943</td></tr>
Президент Либерии
3 января 1944 — 23 июля 1971
Вице-президент:	Кларенс Симпсон (1944-1952) Уильям Толберт (1952-1971)
Предшественник:	Эдвин Джеймс Барклей
Преемник:	Уильям Толберт
Вероисповедание:	Методизм
Рождение:	29 января 1895(1895-01-29) Харпер, Либерия
Смерть:	23 июля 1971(1971-07-23) (76 лет) Лондон, Великобритания
Партия:	Партия истинных вигов
Награды:

Уильям Ваканарат Шадрак Табмен (англ. William Vacanarat Shadrach Tubman; 29 ноября 1895, Харпер, Либерия — 23 июля 1971, Монровия) — государственный и политический деятель Либерии.

Биография

Принадлежал к старинному роду американо-либерийцев, первопоселенцев, прибывших на территорию будущей Либерии из США в 40-х годах XIX века. Отец У. В. Ш. Табмена был генералом либерийской армии, затем — спикером либерийского парламента. Оставив этот пост, он стал методистским проповедником.

У. В. Ш. Табмен получил юридическое образование, затем получил степень доктора юридических наук, гражданского права и философии. В 1937—1943 годы — помощник прокурора и член Верховного суда. В 1923—1931 годах и в 1934—1937 годах сенатор от графства Мэриленд. С 1944 года и до самой смерти в 1971 году — президент республики (с января 1968 года исполнял 7-й срок) и одновременно, в соответствии с конституцией республики, глава правительства. Лидер правящей с 1878 года Партии истинных вигов. Активный деятель методистской епископальной церкви. Участник ряда международных конференций глав африканских государств.

Табмен — инициатор провозглашённой в 1944 году его правительством политики национальной унификации и интеграции («политики объединения»), официально направленной на ликвидацию антагонизма между немногочисленной прослойкой американо-либерийцев (переселенцев из США, поставленных в привилегированное положение) и коренным населением, в отношении к которому длительное время проводилась дискриминация.

Табмен был также сторонником политики «открытых дверей», направленной на всемерное привлечение иностранных инвестиций в экономику Либерии и создание для них режима наибольшего благоприятствования. Правительство Табмена также предприняло ряд мер для усиления роли государства в экономике и социального регулирования.

Литература

• Enzyklopädie des Wissens, Bd.9, Köln 1990.

Отрывок, характеризующий Табмен, Уильям

Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.