Тавади

Тавади (груз. თავადი от слова тави — голова) — титул в феодальной Грузии. В дворянской иерархии Грузии тавади стояли выше дворян — азнаури, но ниже эристави (крупных феодалов) и полунезависимых владетелей — мтавари (груз., букв. главный). Титул соответствовал мусульманским бекам Закавказья и армянским меликам. После вхождения Грузии в состав Российской империи, и тавади и эристави и мтавари были приравнены к князьям.

История

Тавади появляются в Грузии с середины XV столетия. Когда они приходят на смену эристави (от груз. слов эри — народ, тави — голова). До этого иерархия феодального грузинского общества выглядела так: во главе стоял царь, ниже его стояли так называемые провинциальные цари (члены царской династии, правившие в отдельных областях, именовавшие себя полной титулатурой царя, но подчинявшиеся царю единой Грузии), затем следовали эриставт-эристави (управлявшие крупнейшими областями), затем шли эристави, ниже них были дидебули-азнаури (букв. возвеличенные дворяне) и просто азнаури. С начала XV столетия ситуация стала меняться. Грузия распадается на три царства и княжество Самцхе-Саатабаго (в составе Имеретинского царства образуются четыре самтавро: Одишское (Мегрелия), Гурийское, Абхазское и Сванское). Во главе царств становятся ветви династии Багратиони, а самтавро возглавляют потомки эриставт-эриставов. Тавади же приходят на смену более мелких эриставов. Некоторые тавади так же вышли из среды дидебули-азнаури.

Как прежде эристави подчинялись напрямую царю или эриставт-эриставам, так и теперь тавади могли быть непосредственно вассалами царя (в Картли, Кахети и Имерети) или вассалами мтаваров (в Самцхе-Саатабаго, Мегрелии, Гурии, Абхазии и Сванети).

В XVIII веке, в период правления грузинского царя-законодателя Вахтанга VI, различали три степени тавади, причём по действовавшим в то время правовым нормам за кровь тавади первой степени платилась компенсация в 15360 руб. серебром, за кровь тавади второй степени — 7680 руб., за кровь тавади третьей степени — 3840 руб, столько же, сколько за убийство архимандрита.

При этом, князь первой степени, именуемый дидебули — был лишь старший в роду, и являлся фактическим главой рода и княжества (сатавадо). Младшие члены дидебульских родов (младшие сыновья дидебула и его же младшие братья) именовались тавадишвили (букв. — ребенок князя) и пользовались правами тавадов второй степени. В тавадских родах третьей степени, так же лишь глава рода был тавади, а его младшие сыновья и братья были тавадишвили. При этом сыновья тавадишвили именовались уже сахлис кацеби (букв. — люди дома).

До конца XVIII начала XIX вв. - сохранились лишь четыре эриставских дома, фактически пользовавшихся правами и уравненных с тавадами первой степени (дидебулами). Это были эристави Арагвские и эристави Ксанские в Картли, эристави Рачинские в Имерети и гурийские эристави в Гурийском княжестве.

Главенство в роде, как правило, передавалось в порядке первородства, однако, были и исключения. Зачастую междоусобица внутри феодальных домов приводила к тому, что этот порядок нарушался. В имеретинском царстве действовал следующий порядок — члены тавадского рода сами избирали главу рода, которого тавадом утверждал царь.

Звание тавади могло было быть пожаловано только царем или мтаваром (владетельным князем Мегрелии, Гурии, Сванетии, Абхазии). Внебрачное потомство тавади, как правило с сохранением фамилии, получало дворянство.

Тавади имели замки и крестьян, являлись также сюзеренами дворян-азнаури. Тавади занимали государственные должности, переходившие по наследству.

Признание в Российской империи

Титул тавади, в русском языке традиционно переводился и приравнивался к княжескому. Еще до вступления Грузии в состав империи, грузинские тавади, выезжавшие в Россию (в частности, в свите царей Арчила II и Вахтанга VI), признавались князьями. Первым нормативным актом, регулирующим статус грузинского дворянства в Российской империи можно считать Георгиевский трактат 1783 г. В частности артикул девятый гласит: «Простирая милость свою к подданным его светлости царя, князьям и дворянам, е.и.в. установляет, что оные во Всероссийской империи будут пользоваться всеми теми преимуществами и выгодами, кои российским благородным присвоены, а его светлость, приемля с благодарностью толь милостивое к подданным его снисхождение, обязывается прислать ко двору е.в. списки всех благородных фамилий, дабы по оным можно было знать в точности, кому таковое отличное право принадлежит.»

После присоединения Восточной Грузии (Картл-Кахети) в 1801 году и последующем вхождении Имеретии (1810 г.) Гурии (1829 г.) Мегрелии (1857 г.) Сванетии (1859 г.) и Абхазии (1864 г.) местное дворянство, доказывая свои права на титулы, утверждалось в княжеском достоинстве Российской империи через Департамент герольдии Правительствующего сената. В целях разрешения вопроса принадлежности того или иного рода к дворянству и претензий на титул, составлялись на местах комиссии результатом работы которых стали - Именные посемейные списки лиц признанных в княжеском и дворянском достоинстве.

Именные посемейные списки лиц, признанных в княжеском и дворянском достоинстве

1. Именный посемейный список лицам, принадлежащим к княжеским и дворянским родам Грузии. Б.м., б.г.[СПб., 1851]. 187 c. [Утв. 6 дек. 1850 г. Сведения о происхождении и степени родства перечисленных лиц одного рода отсутствуют.]
2. Дополнительный список князьям и дворянам Грузии 1856 г. Б.м.,б.г. [СПб., 1856]. 11 c.
3. Второй дополнительный список к Высочайше утвержденному 6-го декабря 1850 г. Именному посемейному списку лицам, принадлежащим к княжескими дворянским родам Грузии. Утв. 7 июня 1857 г. Б.м., б.г. [СПб., 1857]. 6 c.
4. Именный посемейный список лицам, принадлежащим к княжескими дворянским родам Гурии. Б.м., б.г. [СПб., 1851]. 51 с. [Высочайше утвержден 6 декабря 1850 г.]
5. Именный посемейный список лицам, принадлежащим к княжескими дворянским родам Имеретии. Б.м., б.г. [СПб.,1851]. 290 c. [Высочайше утвержден 6 декабря 1850 г.]
6. Именный посемейный список лицам, признанным в тавадском и азнаурском достоинстве по Мингрелии. СПб.,1880. 447 с. [Отношение Кавказского комитета, представленное в Государственный Совет 14 февраля 1880 г.]

См. также

• Список княжеских родов Грузии
• Эристави (титул)
• Азнаури

Ссылки

[www.vgd.ru/STORY/dumin.htm Списки дворянских родов Российской империи по губерниям. Библиографический указатель]

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Тавади

– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.