Таврическая серия
Таврическая серия | |
Местное стратиграфическое подразделение | |
---|---|
Ранг | |
Автор |
К. К. Фохт, 1910 |
Возраст | |
Кровля |
средняя юра, ааленский ярус |
Подошва |
верхний триас, карнийский ярус (?) |
Индекс |
T3—J2tv |
Географическое распространение | |
Регионы | |
Страны | |
Описание | |
Мощность |
несколько км |
Состав |
терригенный флиш — ритмическое переслаивание песчаников, алевролитов, аргиллитов |
Генетический тип |
турбидиты — отложения мутьевых потоков на континентальном склоне глубоководного океанического бассейна |
Подразделения | |
Таврическая серия (также использовались названия таврическая формация, таврические слои, таврические сланцы)[2] — серия (местное стратиграфическое подразделение), распространённая на территории Горного Крыма, датируемая верхним триасом — средней юрой. Сложена флишевыми отложениями — ритмически переслаивающимися песчаниками, алевролитами, аргиллитами.
Содержание
Название
Название таврической серии дано по древнегреческому названию горной части Крыма[2] — Таврика или Таврида.
История изучения
Песчано-глинистые «сланцевые» отложения Крыма были впервые описаны в 1828 году маркшейдером Г. Козиным. Дюбуа де Монпере (1837) и Гюйо (1840—1842) отнесли их к нижней юре. В 1867 году Г. Д. Романовский выделил эти отложения под названием яруса глинистого сланца[3].
В конце XIX века усилиями Геологического комитета была проведена десятивёрстная геологическая съёмка Крыма, в ходе которой подверглись изучению и Крымские «глинистые сланцы». В 1899 году К. К. Фохт обнаружил в этих слоях остатки двустворчатых моллюсков, определённых как Pseudomonotis ochotica, что позволило отнести данную толщу к верхнему триасу[4]. В 1901 году она была выделена К. К. Фохтом в самостоятельное стратиграфическое подразделение под названием таврических сланцев[5] или таврических слоёв[4]. В некоторых источниках в качестве даты их выделения фигурирует 1910 год[2].
В 1920—1930-е годы изучение данной толщи и содержащихся в ней остатков фауны проводилось А. С. Моисеевым, который указал на флишевый характер этих отложений. В 1938 году А. С. Попов высказал мысль об их формировании в глубоководных условиях[6].
В 1938 году А. С. Моисеев выделил в самостоятельное подразделение эскиординскую свиту[7]. В 1949 году М. В. Муратовым была предложена схема расчленения таврической формации на три части, причём эскиординская свита включалась в её состав в качестве средней части[8]. В 1955 году эта схема была раскритикована Б. П. Бархатовым, который предложил выделять в составе таврической серии две свиты: нижележащую таврическую свиту (верхнетриасовую, по его мнению) и вышележащую эскиординскую (имеющую юрский возраст)[9][2].
С 1970-х годов высказывались мнения, что в действительности эскиординские свита представляют собой самостоятельное стратиграфическое подразделение, одновозрастное таврической серии[10][11].
Предлагались и новые схемы расчленения таврических отложений. В 1966 году В. Н. Шванов выделил в их составе семь толщ. Эта схема была в целом принята в 1978 году Д. И. Пановым и соавторами, правда, две нижние толщи были выделены в самостоятельное подразделение — ченкскую свиту[12].
В 2001 году Д. И. Пановым и его соавторами была предложена новая схема расчленения таврической серии на три свиты. В отличие от схемы, предложенной в 1949 году М. В. Муратовым, она не включала эскиординские отложения. В качестве среднего подразделения принималась ченкская свита и одновозрастная ей свита «моховых камней», которую М. В. Муратов включал в состав верхнего[13]. Верхи таврической серии были датированы началом средней юры (ааленом)[14].
Горные породы
Таврическая серия сложена флишевыми (ритмически переслаивающимися) терригенными отложениями, то есть состоит из множества повторяющихся циклов или ритмов. Каждый ритм начинается с зернистых пород — песчаников, алевролитов, а заканчивается глинистыми сланцами и аргиллитами[15][16]. Иногда в основании ритма присутствуют гравелиты или даже конгломераты[15]. Мощность (толщина) ритмов составляет от 5 см до нескольких метров, в среднем от 15—20 см до 20—50 см для разных типов флиша[17][18].
Обломочная составляющая пород представлена в основном зёрнами кварца и полевого шпата (плагиоклаза), скреплёнными преимущественно кварц-гидрослюдистым и гидрослюдистым цементом[19]. В песчаниках содержание зёрен кварца достигает 85—95 %, полевых шпатов — 5—15 %. В грубообломочной части содержится до 60—70 % зёрен кварца, до 10 % обломков кремнистых пород и до 6—7 % обломков песчаников, аргиллитов, порфиритов[20].
Глинистая составляющая сложена минералами хлорит-гидрослюдистой ассоциации[21].
В аргиллитах и алевролитах встречаются конкреции и конкреционные прослои мощностью от 1 до 15 см. Они сложены микрозернистыми карбонатами магнезит-сидеритового состава. Присутствуют и текстуры «конус в конусе»[22].
Для пород таврической серии характерна лиловато-сизая и красноватая окраска, что связано с присутствием в их составе окисленного железа[23].
Палеонтологическая характеристика
Макроскопические остатки ископаемых организмов встречаются довольно редко. Среди них в научной литературе отмечены позднетриасовые двустворки Monotis, раннеюрские аммониты Aegoceras, Liparoceras, белемниты Dactyloteuthis[23]. В бо́льшем количестве фоссилии можно обнаружить на микрофотографиях шлифов пород таврической серии, где попадаются остатки иглокожих, брахиопод, мшанок, двустворок, губок и растительности[21].
Тектоническое строение
Отложения таврической серии смяты в многочисленные складки, во многих местах отмечается опрокинутое залегание пород, углы падения достигают 60—87°[16].
Происхождение
Породы таврической серии в основном представляют собой турбидиты — отложения мутьевых потоков на континентальном склоне глубоководного бассейна, который в начале мезозоя находился на месте Крымских гор[24][25].
В. С. Милеевым и соавторами в составе таврической серии было выделено две субфации. Альминская субфация характеризуется преобладанием зернистой составляющей — песчаников и алевролитов, наличием карбонатного цемента, присутствием растительного детрита. Патильская субфация отличается преобладанием аргиллитов, отсутствием растительного детрита. Первая из них интерпретируется как проксимальная, связанная с верхней частью континентального склона, а вторая как дистальная, более глубоководная[24]. При этом одновозрастные эскиординские отложения рассматриваются как шельфовые, прибрежно-морские[26][27].
Снос терригенного материала предположительно происходил в основном с юга, с гипотетического террейна, располагавшегося на месте современного Чёрного моря (в работах В. С. Милеева он фигурирует под названием Эвксиния)[24]. В реконструкциях В. В. Юдина вместо единого террейна присутствует ряд более мелких, которые он называет Крымией, Мизией и Дзирулией[28].
Сам бассейн, где накапливались толщи турбидитов, В. С. Милеев называл Таврическим и реконструировал его как рифтовый прогиб[26]. Д. И. Панов полагал, что этот прогиб возник на месте реликта древнего океана Палеотетис, прекратившего существование в конце триаса[27]. Согласно более поздним реконструкциям В. В. Юдина, основанным на палеомагнитных данных, это был не узкий прогиб, а обширный глубоководный бассейн, часть древнего океана Мезотетис, который достигал в ширину около 1,5—2 тыс. км[29][30].
В результате движения континентальных плит этот бассейн закрылся, а отложения таврической серии и одновозрастных ей формирований в условиях сжатия подверглись сильной складчатости с надвиганием толщ северного борта бассейна на его осевую часть. В результате сформировалась нынешняя очень сложная чешуйчато-складчатая структура этих стратиграфических подразделений[31]. По мнению Д. И. Панова, это произошло к началу байосского века, поскольку байосские отложения перекрывают более древние и имеют другой стиль деформаций[31]. Согласно реконструкциям В. В. Юдина, полное закрытие бассейна завершилось к началу мелового периода[28].
Подразделения
Д. И. Пановым и соавторами было предложено деление таврической серии на три части[18]:
- Нижнетаврическая свита, соответствующая карнийскому и норийскому ярусам верхнего триаса.
- Свита «моховых камней» (на южном побережье Крыма) и ченкская свита (в междуречье Бодрака и Марты), соответствующие синемюрскому и нижней части плинсбахского яруса нижней юры.
- Верхнетаврическая свита, соответствующая верхней части плинсбахского, тоарскому и нижней части ааленского яруса юры. В её составе выделено пять толщ, сменяющих друг друга снизу вверх:
- Толща I — аргиллитовая.
- Толща II — с «табачными» песчаниками.
- Толща III — тонкоритмичный флиш.
- Толща IV — разноритмичный флиш.
- Толща V — аргиллитовый субфлиш.
Согласно данной схеме, между нижней и средней частями таврической серии имеется перерыв (стратиграфическое несогласие), соответствующий рэтскому и геттангскому ярусам.
Возраст | Районы | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
Система | Отдел | Ярус | Южный берег Крыма | Р. Кача, р. Марта | Верховье р. Бодрак | Р. Альма | |
Юрская | Средний (доггер) | Ааленский | Верхнетаврическая свита | Верхнетаврическая свита, толща V | |||
Нижний (лейас) | Тоарский | ||||||
Верхнетаврическая свита, толща IV | |||||||
Плинсбахский | |||||||
Верхнетаврическая свита, толща III | |||||||
Верхнетаврическая свита, толща II | |||||||
Верхнетаврическая свита, толща I | |||||||
Свита «моховых камней» | Ченкская свита | ||||||
Синемюрский | |||||||
Геттангский | |||||||
Триасовая | Верхний | Рэтский | |||||
Норийский | Нижнетаврическая свита | Нижнетаврическая свита | |||||
Карнийский |
Напишите отзыв о статье "Таврическая серия"
Примечания
- ↑ Крымский полуостров является предметом территориального спора между Россией и Украиной.
- ↑ 1 2 3 4 Муратов, Славин, 1979.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 4.
- ↑ 1 2 Логвиненко и др., 1961, с. 5.
- ↑ Панов и др., 2009, с. 52.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 8—9.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 8.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 10.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 10—11.
- ↑ Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 108.
- ↑ Короновский, Милеев, 1974, с. 85.
- ↑ Панов и др., 2009, с. 54.
- ↑ Панов и др., 2001.
- ↑ Панов и др., 2009, с. 54—55.
- ↑ 1 2 Барабошкин, Дегтярев, 1988, с. 79.
- ↑ 1 2 Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 109.
- ↑ Логвиненко и др., 1961, с. 142—157.
- ↑ 1 2 3 Панов и др., 2009.
- ↑ Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 109—112.
- ↑ Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 117.
- ↑ 1 2 Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 112.
- ↑ Енгалычев, Сергеева, 2002, с. 114—115.
- ↑ 1 2 Короновский, Милеев, 1974, с. 81.
- ↑ 1 2 3 Милеев и др., 1992, с. 27.
- ↑ Панов, 1997, с. 44.
- ↑ 1 2 Милеев и др., 1997, с. 20.
- ↑ 1 2 Панов, 1997, с. 46.
- ↑ 1 2 Юдин, 2001, с. 26—28.
- ↑ Юдин, 2001, с. 10.
- ↑ Юдин, 2001, с. 27.
- ↑ 1 2 Панов, 1997, с. 47.
Литература
- Барабошкин Е. Ю., Дегтярев К. Е. Псефиты таврической серии (район среднего течения р. Бодрак) (рус.) // Вестник Московского университета. Серия 4. Геология. — 1988. — № 4. — С. 79—82.
- Васильева Л. Б. О стратиграфическом расчленении таврической формации Горного Крыма (рус.) // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отдел геологии. — 1952. — Т. XXVII, вып. 5. — С. 53—79.
- Енгалычев С. Ю., Сергеева Э. И. Литологическая характеристика таврической и эскиординской серий в бассейне р. Бодрак (Горный Крым) (рус.) // Геология Крыма. Учёные записки кафедры исторической геологии : Сборник. — НИИЗК СПбГУ, 2002. — Вып. 2. — С. 108—118.
- Короновский Н. В., Милеев В. С. О соотношении отложений таврической серии и эскиординской свиты в долине р. Бодрак (Горный Крым) (рус.) // Вестник Московского университета. Серия геологическая. — 1974. — № 1. — С. 80—87.
- Логвиненко Н. В., Карпова Г. В., Шапошников Д. П. Литология и генезис таврической формации Крыма / Под ред. Н. З. Алябьева. — Харьков: Издательство Харьковского университета, 1961. — 400 с. — 1000 экз.
- Милеев В. С., Вишневский Л. Е., Никишин А. М., Розанов С. Б. Формации аккреционной призмы Горного Крыма (рус.) // Известия высших учебных заведений. Геология и разведка : журнал. — 1992. — № 5. — С. 25—31.
- Милеев В. С., Розанов С. Б., Барабошкин Е. Ю., Шалимов И. В. Геологическое строение и эволюция Горного Крыма (рус.) // Вестник Московского университета. Серия 4. Геология. — 1997. — № 3. — С. 17—21.
- Муратов М. В., Славин В. И. Таврическая серия (формация, слои, сланцы) // Стратиграфический словарь СССР. Триас, юра, мел / Под ред. В. Н. Верещагина и др. — Ленинград: Недра, 1979. — С. 380. — 592 с. — 4500 экз.
- Панов Д. И. К вопросу о геологической истории Крыма в триасовое и юрское время (рус.) // Вестник Московского университета. Серия 4. Геология. — 1997. — № 3. — С. 43—49.
- Панов Д. И., Болотов С. Н., Косоруков В. Л., Камзолкин В. А., Пикулик Е. А., Шиханов С. Е. Стратиграфия и структура таврической серии (верхний триас—лейас) Качинского поднятия юго-западного Крыма (рус.) // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отдел геологический. — 2009. — Т. 84, вып. 5. — С. 52—73.
- Панов Д. И., Болотов С. Н., Никишин A. M. Схема стратиграфического расчленения триасовых и нижнеюрских отложений Горного Крыма // Геодинамика и нефтегазоносные системы Черноморско-Каспийского региона. Сборник докладов III международной конференции «Крым—2001». — Симферополь: Таврия-Плюс, 2001. — С. 127—134.
- Юдин В. В. Геологическое строение Крыма на основе актуалистической геодинамики. Приложение к научно-практическому дискуссионно-аналитическому сборнику «Вопросы развития Крыма». — Симферополь, 2001. — 47 с. — 500 экз. — ISBN 551.24(477.75).
Отрывок, характеризующий Таврическая серия
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.