Тагма (биология)

Тагма (лат. tagma, множ. ч. tagmata от греч. τάγμα) — отдел тела у сегментированных (членистых) животных. Как правило, тагмой считается каждый более-менее обособленный отдел тела, состоящий из нескольких относительно однородных сегментов. В разных группах число тагм и их сегментарный состав различен. Наиболее широко известные примеры тагм: голова, грудь и брюшко насекомых, головогрудь и «брюшко» (опистосома) пауков. Данное понятие преимущественно используется при описании строения кольчатых червей и членистоногих.

Тагмозис

Тагмозис (или тагматизация) — это тенденция к выделению групп сегментов, имеющих сходное строение, выполняющих сходную функцию и несущих близкие по строению конечности. Наиболее простым проявлением тагмозиса является деление тела на переднюю головную и заднюю туловищную части. Этот простой и наиболее древний вариант строения членистоногих был модифицирован почти у всех современных таксонов. У представителей большинства из них туловище разделилось на грудной и брюшной отделы. Результатом стало формирование трех тагм. У ряда членистоногих некоторые или все грудные сегменты объединились с головой и сформировали вторичную тагму — головогрудь. У всех насекомых тело подразделено на голову, грудь и брюшко. В то же время хелицеровые имеют головогрудь и брюшко, а у ракообразных состав всех трех тагм может заметно варьировать. Представители трех крупных таксонов претерпевали тагмозис независимо друг от друга. Соответственно отделы их тела не гомологичны, несмотря на то что имеют одинаковые названия.

Отрывок, характеризующий Тагма (биология)

– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.