Тадморская тюрьма

Тадморская тюрьма — самая известная сирийская тюрьма, находящаяся в городе Тадмор.

История тюрьмы

Тадмор (араб. تدمر‎) — город в центральной части Сирии, находящийся в провинции Хомс. Расположен в оазисе, посреди сирийской пустыни в 215 километрах к северо-востоку от Дамаска и в 180 км к юго-западу от реки Евфрат. Первоначально Тадморская тюрьма предназначалась для содержания военных преступников. Во время исламистского восстания в Сирии в 1979-1982 годах, после совершённого в июне 1980 года участниками организаци «Братья-мусульмане» покушения на жизнь президента Сирии Хафеза аль-Асада, его брат — сирийский военный деятель Рифат Асад отдал приказ об убийстве всех находящихся в тюрьме заключённых. 27 июня в тюрьму на вертолётах прибыли солдаты, которыми стали зверски избивать узников палками и металлическими прутьями. Так в течении двух недель в тюрьме были убиты около 500 человек (также существуют другие данные — около 800 или примерно 2400 человек).

С 1980-х годов в тюрьму начали заключать под стражу не только военных, но и других преступников. В 1980-х годах в тюрьме содержались тысячи уголовных и политических заключённых. Тадморская тюрьма была известна своим жестоким режимом. Заключённые часто подвергались жестоким пыткам, которые нередко приводили к смерти. Для того чтобы добиться признания вины на допросах, охранники часто избивали заключённых металлическими трубами, кабелями, хлыстами, кнутами и деревянными досками. Иногда охранники накачивали мусульманских заключённых тяжелыми наркотиками, а иногда выводили их с полиэтиленовым пакетом на голове во двор, после чего забивали до смерти топорами. Существуют данные, что в этой тюрьме был специальный внутренний дворик, который использовался персоналом как место свалки трупов убитых узников. Чтобы противостоять жестокости и насилию, некоторые заключённые Тадморской тюрьмы решили объединиться и создать свою организацию, однако сотрудники тюрьмы, однако сотрудники тюрьмы пресекли эти попытки.

После многочисленных жалоб и обвинений тюремных служащих в жестоком обращении и применении пыток, в 2001 году Тадморская тюрьма была закрыта. Однако, с 2011 года она вновь была открыта. В тюрьме содержались разные заключённые, в том числе политические, особо опасные преступники, дезертиры, военнослужащие, замешанные в уголовных преступлениях. Столкновения между заключёнными часто заканчивались большим количеством жертв. В течение года в этой тюрьме умирали более двадцати человек, многие узники сходили с ума. Сирийский поэт Фарадж Беракдар, провёдший в Тадморской тюрьме пять лет, охарактеризовал её как «королевство смерти и безумия».

Ссылки

• [fb.ru/article/154653/gde-nahoditsya-samaya-jestokaya-v-mire-tyurma-samyih-jestokih-tyurem]
• [www.publy.ru/post/5957]
• [goodgood.me/10-naixudshix-tyurem-v-mire]
• [www.zagorodna.com/ru/stati/samye-izvestnye-tiurmy-mira.html]
• [brodude.ru/25-samyx-zhestokix-tyurem-v-mire/]
• [pressa.tv/interesnoe/19716-top-10-samye-hudshie-tyurmy-v-mire-10-foto.html]
• [mixstuff.ru/archives/33429]
• [hrw.org/reports/1996/Syria2.htm]
• [www.bbc.co.uk/news/magazine-33197612]

Отрывок, характеризующий Тадморская тюрьма

Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.