Таити

ТаитиТаити

</tt>

</tt>

Таити фр. Tahiti
17°40′ ю. ш. 149°27′ з. д.17.667° ю. ш. 149.450° з. д. / -17.667; -149.450
Акватория	Тихий океан
Страна	Франция Франция
Регион	Французская Полинезия
Таити
Таити
Площадь	1042 км²
Наивысшая точка	2241 м
Население (2007 год)	178 133 чел.
Плотность населения	170,953 чел./км²

Не следует путать с Гаити.

Таи́ти (фр. Tahiti) — главный остров архипелага Острова Общества и всей Французской Полинезии, а также самый крупный остров этого заморского сообщества в Тихом океане. Столица Папеэте расположена на северо-западном побережье.

География

Таити представляет собой остров вулканического происхождения. Он состоит из двух частей, соединённых между собой узким перешейком Тараваи. Северная часть — густо заселённый Таити-Нуи (большой Таити), южная — почти безлюдный южный Таити-Ити (малый Таити). Общая площадь острова составляет 1042 км².

Вокруг острова тянутся прерывающиеся в некоторых местах коралловые рифы, ограничивающие лагуну от открытого моря. В отличие от сравнимых вулканических островов Полинезии по соседству с Таити не образовалось достойной упоминания атолловой структуры. Существуют всего несколько моту (на таитянском языке: острова). Они являются началом процесса, который через несколько тысяч лет приведёт к уходу под воду Таити и образованию крупного атолла. Для обеих частей Таити характерен горный ландшафт, сформировавшийся на протяжении столетий из первоначального вулкана. Достигающие 2241 метров горы (вулкан Орохена) покрыты густыми джунглями.

История

До сегодняшнего дня не удалось с уверенностью выяснить точную дату заселения Таити. Известно, что таитянское население происходит от переселенцев с других полинезийских островов, таких как Тонга и Самоа. Датой заселения считается период с 300 года до н. э. до 300 года н. э. Существует длинный список правителей Таити, начинающийся примерно с 1100 года. Но реально в XVIII веке на острове существовало шесть самостоятельных владений, каждое со своими правителями. В середине XVIII века областью Паре управлял воинственный вождь Хапаи. Он умер в 1767 году. Его сын Помаре, в результате длительной войны, сумел подчинить себе все другие владения и установить свою власть над всем островом. К середине XIX века владения династии Помаре распространялись также и на остров Муреа, Подветренные острова в архипелаге Общества и острова Туамоту.

Первыми европейскими посетителями Таити были испанцы, прибывшие туда в 1606 году под руководством португальца Педро Фернандеса де Кироса. Однако из-за того, что на острове не оказалось золота и других драгоценных ископаемых, он не привлёк интереса пришельцев.

Тем не менее, со временем остров стал известным как райское место «свободной любви». Навстречу командам причаливавших здесь кораблей обычно выходили обнажённые таитянки, считавшие гостей «богами» и охотно вступали в связь с последними. Команды кораблей Сэмюэла Уоллиса (1767) и Джеймса Кука (1774) оставляли на острове не только светловолосых детей, но и массово убивавшие туземцев болезни — сифилис и грипп. Тогдашнее население острова, по словам сопровождавшего Кука немецкого естествоиспытателя Георга Форстера, составляло около 200 тысяч человек, раза в полтора больше, чем сегодня.

В 1788 году на Таити прибыло британское экспедиционное судно «Баунти» под командованием капитана (в звании лейтенанта) Уильяма Блая, направленного на остров в поисках саженцев хлебного дерева, необходимого британцам в качестве дешевой пищи для черных рабов на сахарных плантациях Ямайки и Барбадоса. Он нашел короля Помаре I, против которого выступили все соседние вожди, в очень затруднительном положении.

Стремясь объединить остров, Помаре старался установить дружеские отношения с иностранцами. Таитяне охотно принимали матросов, используя их знакомство с ремеслами, стараясь закупить у команды как можно больше огнестрельного оружия, и даже делали попытки побудить европейцев принять непосредственное участие в борьбе за объединение Таити.

В качестве действенного средства аборигенами использовался распространенный издавна в Полинезии обычай т. н. «гостеприимной проституции». Устраивались театрализованные представления тимароди с элементами оргии, местные девушки и женщины охотно вступали в связь с матросами «Баунти», изрядно разложив команду корабля, задержавшегося на острове из-за того что саженцы хлебного дерева не успели поспеть ко времени его прибытия.

Неоценимую помощь Помаре оказали мятежники с «Баунти» во главе с Флетчером Кристианом, захватившие корабль вскоре после его отплытия с Таити. При этом они помогали королю не только своими мушкетами, но и предоставили в его распоряжение настоящее военное судно, построенное из подручных материалов бывшим корабельным плотником Моррисоном. С помощью членов экипажа «Баунти», нанятых им на службу, Помаре в 1790 году упрочил своё положение и разбил мятежного вождя Эймео Махине. Вожди области Атахуру, союзники Эймео, также покорились Помаре. Одним из решающих результатов нападения на Атахуру был захват мароруа — пояса, украшенного красными перьями, символа королевской власти.

Покинув остров, мятежники с «Баунти» насильно захватили с собой 13 таитянок, от которых некоторые из них прижили детей после последовавшей вскоре вынужденной высадки на остров Питкэрн.

В 1797 году острова достигли первые миссионеры из Лондонского миссионерского общества. Длительное время деятельность их по обращению островитян в христианство сопровождалась сопротивлением со стороны аборигенов. Тем не менее, к 1812 году британским миссионерам удалось обратить в новую веру нескольких таитян, а после крещения местного короля Помаре II и его победы над местными вождями на острове было создано единое государство, в котором христианство объявлено было официальной религией.

Став христианином, Помаре II запретил поклонение языческим богам и приказал разрушить святилища мараэ. Кроме того, он издал свод законов, запрещавших человеческие жертвоприношения, полигамию, гостевой брак и детоубийство.

Насильственное распространение христианства на Таити имело едва ли не катастрофические последствия для местных жителей. Посетивший в 1824 году остров русский мореплаватель Отто Коцебу наблюдал не только практически полное уничтожение традиционной религии и культуры аборигенов, но и заметный упадок сельского хозяйства и демографический кризис.

Начиная с 1830 года на Таити соперничали за влияние английские и католические французские миссионеры. Изгнание первых в 1838 году было использовано Францией как предлог для усиленной деятельности на острове.

Во время правления королевы Помаре IV в 1842 году Таити стал французским протекторатом, в то время как монархия продолжала существовать под французским верховенством. Восстание полинезийцев против власти французов, вспыхнувшее в 1842—1847 годах, было жестоко подавлено французскими войсками. В 1880 году Таити был превращён во французскую колонию. Король Помаре V, унаследовавший в 1877 году престол от своей матери, подписал 29 июня договор с французами, по которому верховенство над всем его государством — Островами Сообщества, островными группами Туамоту и Тубуаи — переходило к ним. Французский закон, вышедший 30 декабря того же года, подтвердил колониальный статус Таити в качестве составляющей Французской Океании, позже переименованной во Французскую Полинезию. Во время Второй мировой войны остров служил США как форпост в южной части Тихого океана.

В октябре 2006 года на острове произошёл вооружённый мятеж. По сообщениям очевидцев, сначала бунтовщики захватили президентский дворец, протестуя против низкого уровня жизни и высоких цен, а затем потребовали немедленного возвращения президента страны Оскара Темару с заседания Тихоокеанского островного форума, проходившего на Фиджи. По данным французской прессы, мятеж был организован членами ныне распущенной «Полинезийской группы по вмешательству» (ПГВ), созданной бывшим президентом Французской Полинезии Гастоном Флоссе для оказания помощи в случае стихийных бедствий в регионе.

Административное устройство

Остров Таити входит в административное подразделение Наветренные острова. Его территория разделена на 12 коммун:

№	Коммуна	Площадь, (км²)	Население, чел. (2007)
Наветренные острова
1	Аруэ (включая остров Тетиароа 6 км²)	16	9 458
2	Фаа	34	29 851
3	Хитиа О Те Ра	218	8 683
4	Маина	52	14 369
5	Паеа	65	12 084
6	Папара	93	10 615
7	Папеэте (столица)	19	26 017
8	Пираэ	35	14 475
9	Пунаауиа	76	25 441
10	Таиарапу-Эст (включая остров Мехетиа 2,3 км²)	218	11 549
11	Таиарапу-Оуест	104	7 002
12	Тева И Юта	120	8 589
	Всего	1 050	178 133

Население

Сегодня на Таити живут 178 133 человека (2007), что составляет 70 % населения всей Французской Полинезии. В расовом отношении население Таити состоит на 83 % из полинезийцев, на 11 % — из европейцев, на 4 % — из азиатов и на 2 % — из людей смешанного происхождения. До середины XX века плодородные земли и богатый рыбой океан предоставляли жителям острова достаточно ресурсов для процветания. Расслабленная атмосфера Таити и наслаждение жизнью местных жителей впечатляли европейских посетителей острова и находили отражения в литературе и искусстве. Однако сегодня быстро растущее население Таити, особенно в агломерации Папеэте, сталкивается с современными проблемами, такими как загрязнение окружающей среды, пробки на дорогах, преступность и трущобные районы.

Таитяне являются гражданами Франции.

Религия: 3,5 % являются Свидетелями Иеговы, либо посещают встречи

Экономика

Сегодня на Таити наблюдается наиболее высокий уровень жизни из всех государств и территорий Океании. Существенным экономическим фактором является туризм. Хотя Франция ежегодно перечисляет своей заморской территории сумму около 1 миллиарда евро, остров обязан платить за все его ввозимые во Францию товары от 200 % до 300 % пошлин, что в значительной мере нейтрализует французскую помощь.

Культура

• Каждый год на рубеже июня и июля проводится хейва, спектакль танцев Полинезии. В рамках этого мероприятия состязаются разные танцевальные группы в традиционных таитянских танцах. В очень пышных и креативных костюмах на протяжении двух недель преподносятся танцевальные программы, подготавливаемые несколько месяцев. Хейва является самым крупным и важным культурным событием на Таити. Местные СМИ подробно освещают новости танцевальных вечеров. На различных меньших островах, таких как Бора-Бора, проводятся свои хейвы, несколько скромнее по масштабу.
• Художник Поль Гоген жил и работал на Таити, оставив известные картины с таитянскими мотивами.
• Таити известен своими лечебными водами.
• В СССР и России широкую известность получила фраза кота из мультфильма «Возвращение блудного попугая»: «Таити, Таити… Не были мы ни в какой Таити! Нас и здесь неплохо кормят»
• На Таити дважды — в июле-августе 1977 года и в августе 1978 года — отдыхал со своей женой Мариной Влади актер, поэт и бард Владимир Высоцкий

См. также

• Таитянский язык
• Музей Поля Гогена

В кино

• Мятеж на «Баунти» (фильм, 1935)
• Мятеж на «Баунти» (фильм, 1962)
• «Баунти» (фильм, 1984)
• Легенды южных морей/ Полинезийские приключения(мини-сериал, 1999)

Отрывок, характеризующий Таити

Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.