Тайбэй

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Тайбэй
кит. 臺北
Флаг Герб
Страна
Координаты
Мэр
Хао Лунбинь
Прежние названия
Тайхоку
Площадь
271,8 км²
Высота центра
9 м
Тип климата
Официальный язык
Население
2 704 810[2] человек (2015)
Плотность
9 951 чел./км²
Агломерация
8 241 373 человека
Часовой пояс
Телефонный код
(0)2
Почтовые индексы
100 – 116
Официальный сайт
[english.taipei.gov.tw/ english.taipei.gov.tw/]
 (англ.)  (кит.)
Тайбэй
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Тайбэ́й (кит. трад. 臺北, упр. 台北, пиньинь: Táiběi, юж.-миньск. Tâi-pak-chhī) — столица Китайской Республики (властями Китайской Республики официально именуется «местом временного пребывания правительства Китайской Республики на время коммунистического мятежа»). Согласно точке зрения руководства КНР Тайбэй — столица провинции Тайвань в составе КНР.

В 2003 году в Тайбэе был построен один из самых высоких небоскрёбов мира — Тайбэй 101. Тайбэй — важнейший образовательный центр Тайваня. Среди учебных заведений наиболее известен Национальный университет Тайваня. Тайбэй — также крупнейший центр средств массовой информации Тайваня.





История

Вплоть до XVIII века в районе современного Тайбэя проживали представители народности кетагалан[3]. Китайцы (главным образом из провинции Фуцзянь) начали селиться здесь в 1709 году[4]. На конец XIX века Тайбэй стал основным китайским поселением в северном Тайване; особенное экономическое значение приобрёл порт Тамсуй на берегу Тайваньского пролива, главным образом благодаря экспорту чая. В 1875 году северная часть острова отделилась от префектуры Тайвань, образовав новую префектуру — Тайбэй. В 1886 году, когда Тайвань провозглашается провинцией Китая, Тайбэй становится столицей этой провинции. Всё, что осталось от старого города времён династии Цин — это северные ворота. Западные ворота и городские стены были снесены во времена управления Японией, а южные и восточные ворота — сильно изменены уже при правлении Гоминьдана, потеряв свой первоначальный облик.

Тайвань отошёл Японии в рамках Симоносекского договора 1895 года. Тайбэй, называемый по-японски Тайхоку, становится после этого административным центром японского колониального правительства. Во время нахождения острова под управлением Японии город приобретает многие черты административного центра, включая общественные здания и жильё для государственных служащих. В 1920 году город вошёл в состав японской префектуры Тайхоку; в 1938 году к Тайбэй был расширен путём присоединения к нему деревни Мацуяма (современный район Суншань). После капитуляции Японии в 1945 году контроль над городом взяла националистическая партии Китая Гоминьдан.

7 декабря 1949 года правительство Гоминьдана во главе с Чан Кайши, будучи вынужденным покинуть материковый Китай в ходе Гражданской войны, объявило Тайбэй временной столицей китайской республики при официальной столице в городе Нанкин[5]. В последующие десятилетия город значительно разросся. В 1967 году Тайбэй получил статус провинциального муниципалитета; тогда к Тайбэю были присоединены такие районы как Шилинь, Бэйтоу, Нэйху, Наньган, Цзинмэй и Мучжа. При этом площадь Тайбэя была увеличена почти в 4 раза, а население возросло до 1,56 млн человек. К середине 1970-х годов население составляло уже около 2 млн человек; позже темпы роста уменьшились и население стало довольно стабильным к середине 1990-х. Тем не менее, Тайбэй остаётся одним из наиболее густонаселённых городов мира, а население продолжает расти в прилегающих к городу районах, в частности — в коридоре между Тайбэем и портом Цзилун на северо-востоке. В 1990 году 16 районов города были объединены в современные 12 административных районов[6].

Достопримечательности

Одной из основных достопримечательностей Тайбэя можно считать мемориал Чан Кайши — архитектурный комплекс в традиционном китайском стиле в память генералиссимусу и бывшему президенту Китайской республики. Перед мемориалом Чан Кайши находятся Национальный театр и Национальный концертный холл, которые расположены соответственно на южном и северном концах площади Свободы. Вся площадь находится в поле зрения из Президентского дворца. Другой известный памятник столицы Тайваня — мемориал Сунь Ятсена, служащий культурным, общественным и образовательным центром. Стоит отметить также Музей Императорского Дворца, содержащий богатые коллекции живописи, каллиграфии, скульптуры, изделий из нефрита и фарфора и др.

Тайбэйский музей изобразительного искусства был открыт в 1983 году и представляет собой здание в стиле японского метаболизма. Здесь представлены главным образом произведения современных тайваньских художников, выполненные после 1940 года. В 2001 году в старом здании правительства города был также открыт Музей современного искусства. Национальный музей Тайваня — старейший на острове, был основан в 1908 году колониальным правительством во время управления страной японцами.

Известным атрибутом города является также небоскрёб Тайбэй 101 высотой 509,2 м (со шпилем). Это третье по высоте здание в мире после небоскрёбов Бурдж-Халифа (828 м) в Дубае и Абрадж аль-Бейт (601 м) в Мекке. Тайбэй знаменит также своими ночными рынками, наиболее известный из них — рынок Шилинь. Тайбэйский зоопарк — крупнейший и самый старый на острове, был создан в 1914 году, во время нахождения острова под управлением Японии. Зоопарк расположен на северной оконечности города, в районе горы Яньшань; среди многих других животных здесь можно увидеть большую панду, коалу и пингвинов.

В городе имеется несколько буддийских и даосских храмов. Один из старейших храмов Тайбэя — Луншань, построенный в 1738 году и представляющий собой образец архитектуры с южнокитайским влиянием, что довольно обычно для наиболее старых зданий острова. Другой известный храм города — Баоань, построенный в начале XIX столетия. К нему примыкает Храм Конфуция, построенный по образцу оригинального Храма Конфуция в Цюйфу (китайская провинция Шаньдун) в 1879 году. Все эти храмы также включают влияния архитектуры провинции Фуцзянь.

Основные массовые празднества Тайбэя включают Праздник фонарей, Цинмин, Праздник драконьих лодок, Праздник середины осени, Китайский Новый год и другие.

География и климат

Расположен в северной части острова, в Тайбэйской котловине. Ограничен реками Даньшуй (на западе) и Синьдянь. Местность, в целом низменная в центральной части и на западе города повышается к югу, востоку и особенно — к северу, где она достигает высоты 1120 м (гора Цысин). Эта гора представляет собой наиболее высокий потухший вулкан острова и находится на территории национального парка Янмин. Северные районы города — Шилинь и Бэйтоу расположены уже к северу от реки Цзилун. Помимо Цысин, второй по высоте точкой в окрестностях Тайбэя является гора Датун (1092 м), также возвышающаяся к северо-востоку от города. К юго-востоку от Тайбэя располагаются холмы Суншань и ущелье Циншуй, представляющие собой густой лесной массив.

Климат города характеризуется как тропический муссонный с жарким влажным летом и короткой мягкой зимой с частыми туманами. Годовой уровень осадков — около 2 405 мм, большая их часть выпадает в период с мая по сентябрь.

Климат Тайбэя
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средний максимум, °C 17,7 17,8 20,3 24,5 27,0 30,0 32,2 31,8 30,1 26,8 22,5 19,4 25,0
Средняя температура, °C 14,4 14,6 16,8 20,8 24,1 26,5 28,4 28,3 26,4 23,3 19,8 16,2 21,6
Средний минимум, °C 12,6 12,7 14,5 18,2 21,6 23,9 25,4 25,5 23,5 20,9 17,6 14,0 19,2
Норма осадков, мм 103 193 212 128 214 200 113 117 151 104 97 81 1714
Источник: [www.climate-charts.com/Locations/p/PC58965.php World Climate]

Население

Численность населения, чел.[2]
1981 1991 2001 2011 2015
2 270 983 2 717 992 2 633 802 2 650 968 2 704 810

Население города составляет около 2 700 000 человек, население агломерации (Тайбэй-Цзилун) — 6 776 264 человек. На 2008 год уровень рождаемости составлял 7,88 ‰, а уровень смертности — 5,94 ‰[7]. Важной проблемой города становится старение населения, на 2009 год доля населения в возрасте старше 65 лет составляет около 10 %[8]. Доля горожан, получивших высшее образование составляет 43,48 %, а уровень грамотности населения — 99,18 %. Как и население других городов Тайваня, население Тайбэя представлено этническими группами хокло, хакка, китайцами (хань) и тайваньскими аборигенами.

Экономика

Будучи столицей Китайской Республики, город является и центром стремительного развития страны и тайваньского экономического чуда. Несмотря на Азиатский финансовый кризис, экономика города продолжает расти примерно на 5 % в год при практически полной занятости и низкой инфляции. На 2007 год номинальный ВВП Тайбэя составил примерно 160 млрд. $, при этом ВВП всей агломерации города — около 260 млрд. $. ВВП на душу населения составляет 48 400$ США, что является вторым показателем в Азии после Токио, где ВВП на душу населения — 65 453$ США[9]. Тем не менее, если брать город с пригородами и прилегающими районами, ВВП на душу населения составит лишь около 25 000$ США.

Тайбэй — важный промышленный центр. Важными отраслями являются производство электроники и компонентов, точных приборов, оборудования, текстиля и одежды, продуктов питания и др. Всё более весомое значение в экономике приобретают торговля, транспорт и банковский сектор. Туризм — небольшой, но, тем не менее, тоже довольно важный компонент экономики города.

Транспорт

Важной частью общественного транспорта города является тайбэйский метрополитен, включающий 10 линий, 96 станций и 110 км путей. По данным на декабрь 2011 года система метрополитена перевозит около 1,66 млн пассажиров в день; тайбэйское метро начало действовать с 1996 года. Тайваньская высокоскоростная железная дорога соединяет Тайбэй с крупными городами на западном побережье острова: Таоюань, Синьчжу, Тайчжун, Цзяи и Тайнань, заканчиваясь в Гаосюне. Поезда этой системы развивают скорость до 300 км/ч; таким образом, поездка от Тайбэя до Гаосюна на юге острова занимает всего 96 минут. Кроме того, Тайбэй связан обычными железными дорогами, идущими вдоль западного и восточного побережий острова, с многими городами страны.

Имеется обширная городская автобусная сеть, особенно важная для районов, не охваченных линиями метрополитена. Город обслуживается двумя аэропортами, основной из которых Тайвань-Таоюань, расположенный в уезде Таоюань. Это один из четырёх международных аэропортов острова, самый загруженный аэропорт Тайваня и один из наиболее загруженных в мире. Международные направления включают: Пусан, Пекин, Шанхай, Токио, Сеул, Куала-Лумпур, Манила, Бангкок, Гонконг, Осака, Сингапур, Ханой, Лондон, Амстердам, Париж, Хошимин, Лос-Анджелес и др. Второй аэропорт города — Тайбэй-Суншань, обслуживает главным образом внутренние рейсы и несколько международных направлений (Токио, Шанхай и некоторые другие).

Административные районы

Тайбэй разделен на 12 районов. Наиболее заселенные: Даань, Суншань и Датун[10].

Районы Население Площадь Почтовый

индекс

Рус. Кит. Пиньинь чел. на 2009 г. в км²
Чжунчжэн 中正區 Zhōngzhèng 159 464 7,6071 100
Датун 大同區 Dàtóng 124 466 5,6815 103
Чжуншань 中山區 Zhōngshān 218 551 13,6821 104
Суншань 松山區 Sōngshān 209 903 9,2878 105
Даань 大安區 Dà'ān 313 371 11,3614 106
Ваньхуа 萬華區 Wànhuá 190 050 8,8522 108
Синьи 信義區 Xìnyì 227 232 11,2077 110
Шилинь 士林區 Shìlín 285 459 62,3682 111
Бэйтоу 北投區 Běitóu 249 319 56,8216 112
Нэйху 內湖區 Nèihú 267 120 31,5787 114
Наньган 南港區 Nángǎng 113 462 21,8424 115
Вэньшань 文山區 Wénshān 261 523 31,5090 116

Международные отношения

Города-побратимы

Города-партнеры

Дружественные города

Галерея

Напишите отзыв о статье "Тайбэй"

Примечания

  1. 1 2 Данный населённый пункт расположен в Китае и контролируется Китайской Республикой. Согласно Конституции Китайской Народной Республики, контролируемые Китайской Республикой Тайвань и прилегающие острова входят в состав Китайской Народной Республики. Фактически, Китайская Республика является частично признанным государством, территория которого Китайской Народной Республикой не контролируется.
  2. 1 2 [www.citypopulation.de/Taiwan-Cities.html The population of all cities and urban townships in Taiwan].
  3. [english.taipei.gov.tw/TCG/index.jsp?recordid=109 History]. Taipei City Government (29 марта 2004). Проверено 11 августа 2009. [web.archive.org/web/20050507005944/english.taipei.gov.tw/TCG/index.jsp?recordid=109 Архивировано из первоисточника 7 мая 2005].
  4. Kelly Robert. [books.google.com/books?id=yKUQE-xdQhsC&pg=PA46 Taiwan]. — Lonely Planet Publications, 2007. — P. 46. — ISBN 1741045487.
  5. Ng Franklin. [books.google.com/books?id=lPzsB_wJQW0C&pg=PA10 The Taiwanese Americans]. — Greenwood Publishing Group, 1998. — P. 10. — ISBN 0313297622.
  6. Republic of China Yearbook. — Kwang Hwa Publishing Co., 2002. — P. 120. — ISBN 9579227357.
  7. [english.taipei.gov.tw/ct.asp?xItem=1084529&ctNode=29491&mp=100002 Demographical Overview]. Taipei City Government. Проверено 11 июля 2010. [www.webcitation.org/68304gRRj Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  8. [www.etaiwannews.com/etn/news_content.php?id=1163105&lang=eng_news Taiwan's elderly population reaches one in 10: interior ministry], Central News Agency (23 января 2010). Проверено 11 июля 2010.
  9. [www.cens.com.tw/cens/html/en/news/news_inner_26710.html Taipei City Has Second-highest Per Capita GDP in Asia: TIER]. China Economic News Service (19 марта 2009). Проверено 13 июля 2009. [www.webcitation.org/68307cX9Y Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  10. [english.taipei.gov.tw/np.asp?ctNode=27185&mp=100002 Taipei City Government - Administrative Districts] (англ.). Проверено 14 сентября 2010. [www.webcitation.org/61BEM3k4j Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].

Комментарии


Отрывок, характеризующий Тайбэй

Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.