Таймани

Таймани
تیمنی

Численность и ареал
Всего: Около 507 тыс. чел Афганистан Афганистан - 507 тыс. чел
Язык	диалекты дари и фарси
Религия	Ислам (суннизм)
Родственные народы	Иранские народы Теймури, Джемшиды, Хазарейцы

Таймени (самоназвание — таймани, дари تیمنی) - один из иранских народов, населяющий северо-запад Исламской Республики Афганистан. Ученые разделяют таймени на северных и южных (по границе водораздела рек Фарахруд и Герируд). Общая численность - около 507 тыс. человек. Говорят на диалектах дари и фарси. Входят в состав группы народов чараймаки (дари چار‌ایماق «четыре племени»). Таймени в основном исповедуют ислам суннитского толка (Рахимов 1999: 510).

Этногенез

Делятся на северных и южных (граница — водораздел Фарахруд — Герируд). Субэтнические группы: кыпчак, дурзаи, хазара-таймени, какар. Предполагается, что кыпчаки — тюркского, дурзаи и какар — афганского происхождения (Рахимов 1999: 510).

Язык

Таймани говорят на диалектах дари и фарси (персидского) языков (Мошкало 1997: 230).

Занятия

Основное занятие таймани - отгонное животноводство. Разводят овец и крупный рогатый скот. Также занимаются земледелием. Выращивают в основном зерновые культуры (Рахимов 1999: 510).

Быт

Свои дома строят из камня и глины с соломенной крышей, обмазанной глиной. Летом в полях ставят шатры или юрты (по 20-30) прямоугольной формы. Занимаются производством цветного войлока, украшенного орнаментом (Кисляков 1962: 146).

Одежда

Помимо штанов и рубахи, мужчины носят безрукавки, халат или бурку из белого войлока, колпак, чалму, шерстяные носки. Женщины носят рубаху, безрукавку , короткую паранджу (Рахимов 1999: 511).

Ссылки

• [www.joshuaproject.net JoshuaProject]

Литература

• Рахимов Р. Р. Таймени // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. — С. 510-511.
• Мошкало В. В. Чар-аймаков группа диалектов // Языки мира. Иранские языки. / Глав. ред. В. С. Расторгуева . — М.: Индрик, 1997. — С. 230-231.
• Кисляков В. Н. Народы средней Азии и Казахстана – Глав. ред. С. П. Толстов. – М. : Академия наук СССР. – Т. 1, 1962. — С. 146.
• Кисляков В.Н. Хазарейцы, аймаки, моголы // Советская этнография, 1973. № 4. С. 73-84.

Отрывок, характеризующий Таймани

Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!