Таймыр

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ТаймырТаймыр

</tt>

</tt> </tt>

Таймыр
74° с. ш. 100° в. д. / 74° с. ш. 100° в. д. / 74; 100 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=74&mlon=100&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 74° с. ш. 100° в. д. / 74° с. ш. 100° в. д. / 74; 100 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=74&mlon=100&zoom=9 (O)] (Я)
Омывающие акваторииМоре Лаптевых, Карское море
Площадь400 000 км²
СтранаРоссия Россия
РегионКрасноярский край
Таймыр

Таймы́р (Таймы́рский полуо́стров) — полуостров в России, самая северная материковая часть суши Евразийского континента, расположен между Енисейским заливом Карского моря и Хатангским заливом моря Лаптевых. По характеру поверхности делится на три части: Северо-Сибирская низменность, горы Бырранга (высота до 1125 метров), тянущиеся с юго-запада на северо-восток, и прибрежная равнина вдоль побережья Карского моря. Южной границей полуострова считается северный уступ плато Путорана[1]. На севере Таймыра расположен глубоко вдающийся в море полуостров Челюскин с одноимённым мысом.

Крупнейшие реки Таймыра: Пясина, Верхняя и Нижняя Таймыра, Хатанга.

Крупнейшие озёра: Таймыр, Портнягино, Кунгасалах, Лабаз, Кокора.

Крупнейшие заливы: Миддендорфа, Пясинский, Симса, Таймырский залив, Терезы Клавенес, Фаддея, бухта Марии Прончищевой.

Административно входит в состав Красноярского края, образуя в нём особый Таймырский Долгано-Ненецкий район. Крупнейшее поселение — село Караул.





Этимология

Имеется несколько гипотез происхождения топонима «Таймыр». Самой распространённой является версия об эвенкийском происхождении от древнетунгусского «тамура» («ценный, дорогой, богатый») — так эвенки называли сначала реку Таймыру, изобиловавшую рыбой. В XIX веке через географа и путешественника Александра Фёдоровича Миддендорфа (1815—1894) это название распространилось на весь полуостров[2][3].

Имеются и другие варианты, напр. якутское «туой муора» — «солончаковое озеро», в переносном смысле «благодатное», так как для жизнедеятельности оленей необходима соль. Или также якутское «Тымыр» — «кровеносный сосуд».

Ненецкое «тай мярей» — «плешивый», «лысый». Возможно, сравнение с низкорослой таймырской тундрой.

На нганасанском языке «таа мирэ» — «оленьи тропы».

Климат

Таймырский полуостров располагается в арктической и субарктической зонах, что определяет крайнюю суровость местного климата. Для Таймыра характерна продолжительная холодная зима с температурами до −62 °C и короткое прохладное лето. Частым явлением бывает пурга, продолжающаяся иногда до нескольких недель. Практически всегда дуют сильные ветра.

На Таймырском полуострове преобладают тундровые, глеевые и арктические почвы. Территория Таймыра относится к зоне постоянной многолетней мерзлоты.Самая низкая температура на Таймыре наблюдалась в Гремяке и Имангде, −62 °C.

На крайней северной точке полуострова — мысе Челюскин — среднегодовая температура воздуха составляет −14,5 °C, средняя температура января −28,2 °C, июля +1,4 °C,абсолютный минимум температуры −48,8 °C.

В Дудинке средние температуры равны соответственно: −9,4 °C; −26,8 °C; +13,8 °C,абсолютный минимум температуры −56,1 градусов.

В Хатанге: −12,4 °C; −31,5 °C; +12,5 °C,абсолютный минимум температуры −59 °C.

Наибольшее количество осадков выпадает летом. Летом преобладают северные ветры, зимой — южные.

На Таймыре завершают свою жизнь многие атлантические циклоны, благодаря чему этот регион часто называют кладбищем циклонов.

Население

Городов на полуострове нет. Ближайший город — Талнах (район Норильска) — расположен южнее. Всё население, общее число которого не превышает пяти тысяч человек, живёт преимущественно в сёлах и посёлках городского типа.

На полуострове расположены следующие населённые пункты: Диксон, Караул, Воронцово, Усть-Авам, Байкаловск, Мунгуй и Усть-Порт. На полуострове много заброшенных поселений, расположенных преимущественно на западе у берегов Енисейского залива и несколько полярных и метеорологических станций (Стерлегова, Челюскин).

Растительность

Для северной части Таймыра характерно почти полное отсутствие лишайниковых, малое распространение моховых тундр. Кустарники представлены здесь вороникой, брусникой, багульником, куропаточьей травой. В низинах тундры Таймыра покрыты мхом, на которых летом появляются цветковые растения, а кое-где встречаются кусты полярных ивняков. Травяной покров севера Таймыра довольно беден, однако на юге трава произрастает обильно. Встречаются хвощи, произрастают мятлик, лисохвост, полярный мак. Наиболее ценными цветами на Таймыре считаются жарки (в других районах их также называют огоньками). В южной части Таймырского полуострова растут также тундровые кустарники, состоящие из ерника, формируемого ивняком.

Лесотундра расположена южнее типичной тундры. Древесная растительность на Таймыре заходит так далеко на север, как нигде на земном шаре, почти до 73° с. ш. (в районе реки Хатанги). Долины рек бассейна реки Хатанги севернее 68° с. ш. поросли лесом, состоящим из лиственницы, ели и берёзы. Деревья достигают высоты до 20 и более метров при толщине в комле до одного метра. Хорошо приспособленная к условиям лесотундры даурская лиственница сменяет к востоку от верховий реки Пясины сибирскую лиственницу, заходя на север в виде редколесья до 72° 21' с.ш.

Деревья в лесотундре имеют угнетённый вид («криволесье»), многие деревья имеют высохшие вершины, многие как бы жмутся к земле (стланцы).

Выше 300—350 метров над уровнем моря господствует горная тундра. В лесотундре огромные площади покрыты лишайниками, в том числе ягелем, который, наряду с кустарниками, является основной пищей северных оленей.

Животный мир

Животный мир Таймыра представлен различными видами зверей (горностай, росомаха, соболь, песец, на морском побережье — белый медведь и др.), птиц (гуси, утки, гагары, бакланы, белые куропатки, полярные совы, соколы и др.) и рыб (сиг, осётр, хариус, таймень и др.). Здесь обитает северный олень, являющийся основой животноводческой культуры коренных народов севера, и снежный баран (чубук). В середине 70-х годов XX века на Таймыре начался эксперимент по реакклиматизации ранее обитавших здесь овцебыков (вымерших на севере Азии несколько тысяч лет назад). В 2012 году, по некоторым оценкам, в таймырской тундре насчитывалось около 8 тыс. овцебыков[4].

В омывающих Таймыр морях водятся тюлени (нерпа, морской заяц), моржи и дельфины белухи.

История

Таймыр ввиду сурового климата долгое время оставался необитаемым, но уже в эпоху позднего палеолита (45 тыс. лет назад) во время каргинского межледниковья, соответствующего морской изотопной стадии МИС 3, полуостров был населён людьми, о чём свидетельствует находка сопкаргинского мамонта, на скуловой кости которого учёные выявили повреждение от тяжёлого копья первобытных охотников[5][6]. В бассейн реки Хеты люди с территории Якутии пришли в V—IV тыс. до н. э. — это были пешие мезолитические охотники на северного оленя (Тагенар VI)[7].

Во II тыс. до н. э. тем же путём на Таймыр проникли родственные юкагирам племена ымыяхтахской культуры. В историческое время на юго-востоке полуострова здесь обитали тавги — самое западное племя юкагиров, ассимилированное самодийцами и вошедшее в состав нганасанов[8].

Нганасаны как особый самодийский этнос сложились на Таймыре во второй половине XVII — начале XVIII веков. В его состав вошли различные по происхождению племенные группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др). На лето нганасаны на оленьих упряжках откочёвывали в глубь тундр полуострова Таймыр, к зиме ставили свои чумы на северной границе сибирской тайги[9].

История открытия

В 1940-1941 годах экспедиция на советском гидрографическом судне «Норд» обнаружила на о-вах Фаддея и в заливе Симса на восточном побережье полуострова Таймыр остатки зимовья русских землепроходцев, человеческие останки и предметы начала XVII века. Cреди них, помимо пищали и медного котла, были найдены монеты царя Михаила Федоровича, а также нож с надписью «Акакий Муромец», или «Акакий Мурманец». Дальнейшие исследования находок, в том числе человеческих останков, проведенные археологами во главе с А. П. Окладниковым, позволили заключить, что около 1618 года русские мореходы под предводительством некого Акакия Мурманца (Муромца) сумели обогнуть полуостров Таймыр, попав в море Лаптевых северным морским путём[10].

В 1956 году известный полярный исследователь и историк географических открытий М. И. Белов предложил руководителем безвестной экспедиции считать мангазейского жителя Ивана Толстоухова.

Известный голландский географ Николаас Витсен в книге «Северная и Восточная Тартария» — первом европейском труде о Сибири, изданном в 1692 году в Амстердаме, — ссылаясь на сведения, полученные от тобольского наместника А. П. Головина, сообщает, что в 1680-х годах из Туруханска вниз по Енисею «вышли в море 60 человек», чтобы оттуда направиться к Лене и «обогнуть Ледяной мыс». Никто из них назад не вернулся. Витсену было известно, что этот поход возглавлял «Иван, у которого прозвище Толстое Ухо, сын видного русского дворянина».

В вахтенном журнале бота «Оби-Почталион», плававшего у берегов Таймыра в XVIII веке, в июле 1738 года была сделана следующая запись:
Паренаго репортовал: «написано на кресте: 7195 год. Ставил оный крест мангазейский человек Иван Толстоухов».
Надпись на кресте означала, что Иван Толстоухов поставил его в 1687 году.

По мнению М. И. Белова, экспедиция Толстоухова, покинув зимовье Крестовское, продолжала путь на север, затем, обогнув Северо-Восточный мыс, двигалась вдоль западного берега Таймыра и в следующем году достигла Пясинского залива. В северной части залива Толстоухов соорудил зимовье и провел там еще одну зиму. Это зимовье обнаружил летом 1740 года Фёдор Минин, который нанёс толстоуховское зимовье на составленную им карту, которую отослал в Петербург в Адмиралтейств-коллегию.

Оказавшийся среди вещей русской экспедиции нож с надписью «Акакий Муромец» даёт основание предположить, что он принадлежал одному из тех Муромцев, которые таинственно исчезли из списков Енисейского уезда как раз в 1680-х годах, когда Иван Толстоухов двигался к северной части Таймыра. Вполне возможно, — утверждает М. И. Белов, — что Акакий Муромец шёл вместе с Толстоуховым и вместе с ним погиб на Таймыре[11][12].

Во время Великой Северной экспедиции в 1736 году Василием Прончищевым было исследовано восточное побережье полуострова от Хатангского залива до залива Фаддея. В 17391741 годах первое географическое исследование и описание Таймыра было сделано Харитоном Лаптевым. Он же составил и первую достаточно точную карту полуострова. В 1741 году Семён Челюскин продолжил исследование восточного побережья и в 1742 году открыл крайнюю северную точку Таймыра — мыс, получивший впоследствии его имя — мыс Челюскина.

Таймырский полуостров также был глубоко исследован и научно описан российским исследователем А. Ф. Миддендорфом. Большой вклад в геологическое и топографическое исследование Таймыра внёс Н. Н. Урванцев.

В тридцатых годах XX века свой вклад в исследование северной части полуострова внёс соратник Ивана Папанина, чувашский полярник и геодезист Константин Петров. Находясь на Таймыре, он открыл и нанёс на карту несколько новых рек и полуостровов, дав им названия на родном языке[13][14].

Напишите отзыв о статье "Таймыр"

Примечания

  1. «Таймыр» // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978. — Большая советская энциклопедия</span>
  2. [geo-nazva.ru/geo/kontent.php?npdk=933231421&u=0 Названия важнейших физико-географических объектов на земной поверхности, освоенной людьми](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20090616141751/geo-nazva.ru/geo/kontent.php?npdk=933231421&u=0 Архивировано из первоисточника 16 июня 2009].
  3. [gazetazp.ru/2006/73/10/?hl=%F6%E5%ED%ED%FB%E9%7C%E8%EB%E8%7C%EF%EB%E5%F8%E8%E2%FB%E9 Анна с Лесной реки]. [www.webcitation.org/683aU42Bb Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  4. [ria.ru/arctic_news/20121031/908303471.html Численность арктических овцебыков в РФ за 40 лет выросла в тысячу раз]
  5. [science.sciencemag.org/content/351/6270/260 Early human presence in the Arctic: Evidence from 45,000-year-old mammoth remains, 2016]
  6. [tass.ru/nauka/2587974 Археологи: люди жили в Арктике уже 45 тыс. лет назад]
  7. [www.emaproject.com/north_article.html?id=3461 Тагенар VI]
  8. [www.s-vfu.ru/science/aic/mip/genodiagnostika/statyi/Dissertation_Volodko.pdf Володько Н. В. Анализ изменчивости митохондриальных ДНК юкагиров — коренных жителей Полярной Сибири]. — Новосибирск, 2008. — дисс. на соискание уч. степени к.б.н. по спец 03.00.15 — генетика, С.29
  9. [www.russian-travels.ru/?p=300 Коренное население Таймыра. Нганасаны]
  10. [mreadz.com/read290190/p4 Обручев С. В. Таинственные истории]
  11. [www.polarpost.ru/Library/Belov-Po_sledam/text-po_sledam_expediciy-03.html Белов М. И.: «По следам полярных экспедиций»]
  12. [www.booksite.ru/dejnev/01.html Поморские мореходы]
  13. Терентьев А. И. Гл. 8. Зодчие Чебоксар // [gov.cap.ru/hierarhy_cap.asp?page=.86/3743/2761/2763/2765 Чебоксары и Чебоксарцы. Записки краеведа]. — Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 2001.
  14. Терентьев А. И. Гл. 2. Шупашкар — Чебоксары. Ч. 2. // [gov.cap.ru/hierarhy_cap.asp?page=.86/3743/2761/2848 Чебоксары и Чебоксарцы. Записки краеведа]. — Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 2001.
  15. </ol>

Литература

  • Белов М. И. По следам полярных экспедиций. — Л.: Гидрометеоиздат, 1977. — 144 с.: ил.
  • Бычков А. А. «Исконно русская земля Сибирь». — М.: Олимп: АСТ: Астрель, 2006. — 318 с. — ISBN 5-271-14047-4
  • Дьяконов М. А. Путешествия в полярные страны. — Л.: Изд-во Всесоюзного Арктического ин-та, 1933. — 208 с. — (Полярная библиотека).
  • Дьяконов М. А. История экспедиций в полярные страны. — Архангельск: Архангельское обл. изд-во, 1938. — 487 с.
  • Никитин Н. И. Сибирская эпопея XVII века: Начало освоения Сибири русскими людьми. — М.: Наука, 1987. — 173 с.
  • Никитин Н. И. Освоение русскими Сибири в XVII веке. — М.: Просвещение, 1990. — 144 с. — ISBN 5-09-002832-X
  • Обручев С. В. Таинственные истории. — М. Мысль, 1973. — 108 с.
  • Пасецкий В. М.. Арктические путешествия россиян. — М.: Мысль, 1974. — 230 с.: ил.
  • Пасецкий В. М. Русские открытия в Арктике. — Часть 1. — СПб.: Адмиралтейство, 2000. — 606 с.: ил. — (Золотое наследие России).
  • Ципоруха М. И. Покорение Сибири. От Ермака до Беринга. — М.: Вече, 2013. — 368 с. — (Моя Сибирь). — ISBN 978-5-4444-1008-0

Ссылки

  • [www.vokrugsveta.ru/vs/article/424/ Статья в журнале «Вокруг света»]. [www.webcitation.org/67lFradDY Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
  • [palaeoentomolog.ru/Publ/amberproject.html Ископаемые смолы с полуострова Таймыр]. [www.webcitation.org/67lFwnftx Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
  • [photocity.ru/Album79/idx.php Природа Таймыра]. [www.webcitation.org/67lFxhVuB Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
  • [cloud.mail.ru/public/8a0841734294/Челюскину%20и%20не%20снилось.pdf Статья об экспедиции на Таймыре в апреле 2013 года].
  • [cloud.mail.ru/public/40f6794de3cf/Дневник%20экспедиции%20на%20Таймыр.pdf Дневник экспедиции на Таймыре].

Отрывок, характеризующий Таймыр

– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.