Тайна связи

Тайна связи (в юридической науке) — ценность, обеспечиваемая правом на тайну связи. В настоящее время право на тайну связи считается составной частью прав человека — естественных и неотъемлемых прав личности, признанных на международном уровне. Нарушением тайны связи признаётся ознакомление с охраняемым сообщением какого-либо лица кроме отправителя и получателя (или его уполномоченного представителя). В некоторых видах связи, в силу их технических особенностей, допускается ознакомление с сообщением отдельных работников связи, как, например, при передаче телеграммы. В таких случаях нарушением будет считаться не ознакомление, а разглашение содержания сообщения. Наравне с самим сообщением, также охраняются сведения о сообщении; для телефонных переговоров это номера вызывающего и вызываемого абонента, время звонка и его продолжительность.

История

Само понятие «права человека» возникло в XVIII веке и опиралось оно на европейские философские традиции пяти-шести предшествующих веков. Первым документом, официально провозгласившим «права человека» в их современном виде, считается французская Декларация прав человека и гражданина 1789 года. Некоторые исследователи считают родоначальником современных «прав человека» Декларацию независимости США 1776 года, в которой также провозглашался набор прав личности, более-менее похожий на современный. Можно сказать, что эти два документа составили фундамент современной правовой парадигмы, поначалу действовавшей только в Европе и Новом свете, а позже распространённой на весь мир. Однако право на тайну переписки не входило в указанные документы. Оно появилось в составе «прав человека» несколько позже — в документах ООН в 1945—1948 годах.

Имеются данные о почте инков в Перу. Здесь уже до начала XVI века существовали почтовые гонцы, которые, помимо государственных сообщений, доставляли к столу царя свежую рыбу, фрукты и другие продукты. Как указывает Сьеса де Леон в «Хронике Перу», у инков законами было предусмотрено сбережение тайны сведений, содержащихся в пересылавшихся сообщениях: «И в таком строгом секрете вели свои дела те, кто проживал на почтовых станциях, что ни по просьбе, ни под угрозами, никогда они не рассказывали о том, что собирались передать в сообщении, пусть даже уведомление уже ушло дальше [по почте]».

Понятие тайны переписки входит в различные указы и должностные инструкции начиная с XVII века и становится повсеместной частью законов к XIX веку. Систематические нарушения тайны связи к этому времени воспринимаются именно как нарушения и причастные чиновники почтовых ведомств и черных кабинетов вынуждены оправдываться перед общественным мнением и даже перед начальством. Так выглядело объяснение по поводу жалоб на вскрытие писем московским почтамтом в 1791:

…Я начинаю сомневаться, не распечатываются ли там [в Берлине] сии письма столь неискусным образом, ибо клеем подлеплять не есть способ, употребляемый в России. Хотя и после меня рижский почтмейстер свидетельствует письма, но я уверен, что он своё искусство знает и не подаёт сомнения корреспондентам. московский почт-директор И. Б. Пестель

Право на тайну переписки (позже к переписке добавились телефонная, телеграфная и иная связь) является производным от права на тайну частной жизни (в англоязычной литературе употребляется термин «privacy» — приватность). Тем не менее, право на тайну частной жизни — это отдельное право, оно установлено отдельно (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ), и ответственность за нарушение этого права устанавливается отдельной статьёй (ст. 137 УК РФ). Таким образом, право на тайну частной жизни и право на тайну связи — это самостоятельные права.

В России тайна связи гарантируется Конституцией Российской Федерации (1993 года). Часть 2 статья 23 гласит:

Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Аналогичное положение присутствовало и в прошлых конституциях (ст. 56 Конституции СССР 1977 года; ст. 128 Конституции СССР 1936 года). Такое же положение содержится и в конституциях большинства зарубежных стран. Оно же утверждается во Всеобщей декларации прав человека 1948 года (ст. 12). Можно сказать, что тайна связи — это общепринятая в мире правовая норма.

Тайна связи является неотчуждаемым правом (ч.2 ст. 17 Конституции РФ), то есть человека нельзя лишить этого права, и он не может добровольно отказаться от этого права.

Правом на тайну связи охватываются личные сообщения, находящиеся в любых каналах связи или в распоряжении оператора связи, от момента отправки сообщения отправителем до момента получения сообщения адресатом. Служебные и рекламные сообщения не защищаются правом на тайну связи, однако это не означает, что служебные каналы связи разрешено негласно контролировать (производить перлюстрацию). Не следует путать право личности на тайну связи с правом лиц на коммерческую тайну, профессиональную тайну (адвокатскую, врачебную и т. д.). Другие виды тайн также охраняются законом, но термин «тайна связи» относится только к личной жизни.

На всех операторов связи законом возложена обязанность принимать меры к охране тайны связи (ст. 63 закона РФ «О связи»).

За нарушение тайны связи в России установлена уголовная ответственность (ст. 138 УК РФ). Также возможна гражданско-правовая ответственность, если нарушение тайны связи повлекло материальный ущерб или моральный вред.

Ограничение тайны связи в России

Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи являются видами оперативно-разыскных мероприятий. Их проведение в России допустимо на основании судебного решения и при наличии информации:

1. О признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно.
2. О лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно.
3. О событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации.

В то же время Верховный Суд РФ акцентирует внимание судов на том, что результаты оперативно-разыскных мероприятий, связанных с ограничением тайны связи, могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь, когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проведены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Для истребования у оператора связи предметов и документов, содержащих сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи, необходимо:
— по уголовным делам — мотивированное постановление судьи о разрешении производства данного действия;
— по гражданским делам — определение судьи об истребовании соответствующих документов.

Всем операторам связи в России предъявляются требования согласования плана мероприятий по внедрению «СОРМ» (Системы оперативно-разыскных мероприятий), в противном случае их лицензия может быть аннулирована.

C 1 февраля 2008 сотрудники ФСБ имеют техническую возможность прослушивания телефонных разговоров (в том числе мобильных) без участия оператора связи..

21 июля 2009 года вступил в силу приказ Министерства связи и массовых коммуникаций РФ «Об утверждении Требований к сетям и средствам почтовой связи для проведения оперативно-разыскных мероприятий». В приказе расписано, какие услуги должны предоставлять на почте ведущим розыск семи ведомствам: МВД, ФСБ, ФСО, внешней разведке, таможенникам, ФСИН и ФСКН. Среди услуг особенно привлекает внимание обязанность почтовиков предоставлять ведущим розыск чиновникам особые помещения.

См. также

• Неприкосновенность частной жизни
• Перлюстрация
• СОРМ

Литература

• Луис Брэндейс, Сэмюэль Уоррен. The Right to Privacy // журнал «Harvard Law Review», 1890 г. [www.louisville.edu/library/law/brandeis/privacy.html Текст в электронном виде]
• Смирнов С. Прив@тность. — Москва, изд-во «Права человека», 2002. — 96 с [web.archive.org/web/20020615170310/www.hro.org/editions/privacy Текст в электронном виде]

Ссылки

• [www.gov.ru/main/konst/konst01.html Официальный текст действующей Конституции РФ]
• [minsvyaz.ru/ministry/documents/1548/3225.shtml Приказ Минсвязи РФ «Об утверждении Требований к сетям электросвязи для проведения оперативно-разыскных мероприятий» от 16.01.2008] (недоступная ссылка с 24-04-2014 (3648 дней))
• [minsvyaz.ru/ru/doc/printable.php?print=1&id_4=46 Приказ Министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации от 19.05.2009 № 65 «Об утверждении Требований к сетям и средствам почтовой связи для проведения оперативно-разыскных мероприятий»]
• [mobileleader.ru/poleznye-sovety/53-proslushka-mobilnogo-telefona-osnovnye-priznaki.html Прослушка мобильного телефона. Основные признаки]

Отрывок, характеризующий Тайна связи

Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.