Тайный Совет (Япония)

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

Тайный совет Японии (яп. 樞密院 сумицу-ин) — влиятельный законосовещательный орган при императоре Японии, существовавший с 1888 по 1947 годы. Был создан по образцу Тайного совета Великобритании. Тайный совет имел право давать рекомендации императору (фактически решения принимались Советом, а император подписывал их) по следующим вопросам:

• Внесение поправок в Конституцию и Закон об императорском дворе
• Интерпретация Конституции, законов и указов
• Объявление войны и введение военного положения
• Международные отношения
• Престолонаследие и объявление регентства
• Другие вопросы, находящиеся в компетенции императора (обычно это были вопросы, связанные с формированием кабинета министров)

Однако Совет не имел законодательной власти.

Совет был создан по указу императора Мэйдзи 28 апреля 1888 года для обсуждения проекта Конституции Японии. Первым председателем был назначен Ито Хиробуми. В Конституции, обнародованной 11 февраля 1889 года Тайный Совет был коротко упомянут в статье 56 (4 глава): «Тайные советники будут, в соответствии с распорядком Тайного Совета, обсуждать важные дела государства и давать свои рекомендации императору».

Тайный совет состоял из председателя, заместителя председателя (без права голоса), двенадцати (позже — двадцати четырёх) советников, главного секретаря и трёх секретарей. Все советники, включая председателя и заместителя председателя назначались императором на пожизненный срок по рекомендации премьер-министра и кабинета министров. Кроме того, членами Тайного совета автоматически становились все министры, включая премьер-министра. В заседаниях было разрешено принимать участие принцам императорского дома. Председатель совета имел особую власть, так как он созывал и контролировал заседания совета. Совет всегда собирался в императорском дворце в Токио. В особых случаях на заседаниях присутствовал император. К концу своего существования Совет стал фактически заменять институты гэнро и гэнроин. Одновременно его влияние стало уменьшаться: так, в 1941 году правительство Японии приняло решение об объявлении войны США без консультаций с Тайным советом.

3 мая 1947 года Тайный совет был распущен в связи с принятием новой Конституции Японии.

Председатели Тайного совета

	Фамилия и имя	Портрет	Срок полномочий
1	Ито Хиробуми		30 апреля 1888 — 30 октября 1889
2	Оки Такато		24 декабря 1889 — 1 июня 1891
3	Ито Хиробуми		1 июня 1891 — 8 августа 1892
4	Оки Такато		8 августа 1892 — 11 марта 1893
5	Ямагата Аритомо		11 марта 1893 — 12 декабря 1893
6	Курода Киётака		17 марта 1894 — 25 августа 1900
7	Сайондзи Киммоти		27 августа 1900 — 13 июля 1903
8	Ито Хиробуми		13 июля 1903 — 21 декабря 1905
9	Ямагата Аритомо		21 декабря 1905 — 14 июня 1909
10	Ито Хиробуми		14 июня 1909 — 26 октября 1909
11	Ямагата Аритомо		26 октября 1909 — 1 февраля 1922
12	Киёура Кэйго		8 февраля 1922 — 7 января 1924
13	Хамао Арата		13 января 1924 — 25 сентября 1925
14	Ходзуми Нобусигэ		1 октября 1925 — 8 апреля 1926
15	Куратоми Юдзабуро		12 апреля 1926 — 3 мая 1934
16	Итики Китокуро		3 мая 1934 — 13 марта 1936
17	Хиранума Киитиро		13 марта 1936 — 5 января 1939
18	Коноэ Фумимаро		5 января 1939 — 24 июня 1940
19	Хара Ёсимити		24 июня 1940 — 7 августа 1944
20	Судзуки Кантаро		7 августа 1944 — 7 июня 1945
21	Хиранума Киитиро		9 апреля 1945 — 3 декабря 1945
22	Судзуки Кантаро		15 декабря 1945 — 13 июня 1946
23	Симидзу Тору		13 июня 1946 — 2 мая 1947

Литература

• Beasley W.G. The Rise of Modern Japan. — Palgrave Macmillan, 2000. — ISBN 0-312-23373-6.
• Colgrove Kenneth W. The Japanese Privy Council. — 1931. — ASIN: B00086SR24.
• Gordon Andrew. A Modern History of Japan: From Tokugawa Times to the Present. — Oxford University Press, 2003. — ISBN 0-19-511061-7.
• Jansen Marius B. The Making of Modern Japan. — Belknap Press, 2000. — ISBN 0-674-00991-6.

Отрывок, характеризующий Тайный Совет (Япония)

Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.