Тайясаль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 16°55′49″ с. ш. 89°53′30″ з. д. / 16.9303972° с. ш. 89.8917333° з. д. / 16.9303972; -89.8917333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=16.9303972&mlon=-89.8917333&zoom=14 (O)] (Я)

Древний город
Тайясаль
<tr><td colspan="2" style="text-align:center;">
Вид с вертолёта на город Флорес, построенный на руинах Тайясаля</td></tr>
Страна
Цивилизация майя


Тайяса́ль (Тайасаль, исп. Tayasal) — археологический объект цивилизации майя, относящийся к постклассической эпохе (между 900 и 1519 годом). Расположен на севере Гватемалы, на острове посреди озера Петен-Ица. Тайясаль был, наряду с городами Сакпетен (Zacpeten) и Эйшекиль (Eixequil), последним городом-государством майя, завоёванным испанскими конкистадорами (1697 год). Археологические раскопки сильно затруднены из-за масштабных перестроек города, проведённых испанцами. В настоящее время на острове расположен современный город Флорес, столица департамента Петен.



История

Народы группы ица покинули Юкатан в начале XIII века и возвели на новом месте город, ставший их столицей. Он получил имя Но Петен (Noh Petén, «остров-город»; также носил название Та Ица (Tah Itzá, «место народа Ица»), в испанском восприятии — Тайясаль. Превосходное с оборонительной точки зрения местоположение города долгое время спасало его от завоевания. В 1541 году Эрнан Кортес, направляясь в Гондурас, прибыл на остров, но отказался от планов завоевать его, убедившись в неприступности Тайясаля. Испанцы с 1629 года предпринимали систематические попытки захватить город, увенчавшиеся успехом только в 1697 году. Из материала сооружений Но Петена были построены католический храм и муниципальные здания нового города Флорес.

Правители Тайасаля

  • Кан Эк I (1524 – ?)

...

  • Кан Эк II (1618 – ?)

...

  • Кан Эк III (? – 1697)


Напишите отзыв о статье "Тайясаль"

Ссылки

  • www.authenticmaya.com/tayasal.htm  (англ.)

Отрывок, характеризующий Тайясаль



Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.