Тайя, Маауйя ульд Сиди Ахмед

Маауйя ульд Сиди Ахмед Тайя (араб. معاوية ولد سيد أحمد الطايع‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
глава Мавритании
12 декабря 1984 года — 3 августа 2005 года
Предшественник:	Мухаммед Хуна ульд Хейдалла
Преемник:	Эли ульд Мохаммед Валль
Премьер-министр Мавритании
25 апреля 1981 года — 8 марта 1984 года
Предшественник:	Сид Ахмед ульд Бнежара
Преемник:	Мухаммед Хуна ульд Хейдалла
Премьер-министр Мавритании
12 декабря 1984 года — 18 апреля 1992 года
Предшественник:	Мухаммед Хуна ульд Хейдалла
Преемник:	Сид Мухаммед ульд Бубакар
Вероисповедание:	ислам суннитского толка
Рождение:	28 ноября 1941(1941-11-28) (82 года) Атар, Французская Западная Африка
Партия:	Демократическая и социал-республиканская партия
Образование:	высшее военное
Профессия:	военный
Военная служба
Звание:	Полковник
Награды:

Маауйя ульд Сиди Ахмед Тайя (араб. معاوية ولد سيد أحمد الطايع‎}, фр. Maaouiya Ould Sid'Ahmed Taya)
(род. 28 ноября 1941, г.Атар, Западная Сахара) — мавританский военный и политический деятель, премьер-министр в 1981—1984 и глава Мавритании в 1984—2005 г.г., полковник.

Биография

Родился на северо-востоке страны, в г. Атар, столице провинции Адрар. Среднее образование получил во франко-арбаской школе в г.Росо, военное — в Военной школе бронетанковых войск, пехотном училище (1960-61) и Высшей военной школе (1975) (все — Франция).

С 1961 в армии, с 1967 — на руководящих постах в министерстве обороны. С 1976 - заместитель начальника генштаба по оперативным вопросам, затем командующий Северным военным округом.

Один из организаторов государственного переворота 10 июня 1978, в результате которого был свергнут 1-й президент страны Моктар ульд Дадда. Тогда же вошёл в состав высшего законодательного органа страны — Военного комитета национального спасения (ВКНС).

С июня 1978 по март 1979 занимал пост министра обороны. В марте 1979 — апреле 1981 министр по связям с ВКНС, одновременно исполнял обязанности главы государства в его отсутствие. В 1979—1980 командующий национальной жандармерией.

После прихода к власти полковника ульд Хейдаллы 4 января 1980 стал начальником генштаба. Подавив попытку переворота в марте 1981, 25 апреля 1981 получил посты главы правительства и министра национальной обороны.

В феврале 1984 г. под давлением ульд Хейдаллы состоялось официальное признание Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР), что вызвало недовольство в правящих кругах страны. Ульд Тайя заявил, что он не одобряет таких действий ульд Хейдаллы в отношении САДР. И 8 марта 1984 был снова перемещён на должность начальника генштаба.

В последние месяцы пребывания ульд Хейдаллы у власти все экономические и социальные трудности страны выступили на первый план. Необычайного размаха достигла коррупция. Скандалы, связанные с коррупцией, вспыхивали и в других отраслях хозяйства.

После «реорганизации» ВКНС 12 декабря 1984 (фактически — переворота в период заграничной поездки главы страны, ульд Хейдаллы) стал новым председателем ВКНС и главой государства.

С осени 1986 ввёл в стране «сухой закон», распространявшийся и на иностранцев.

22 октября 1987 была предотвращена попытка переворота «группы высших военных чинов из окружения главы государства».

В середине 1980-х тесно сблизился с тогдашним президентом Ирака Саддамом Хусейном, поддержав иракское вторжение в Кувейт. Однако после краха диктатора переориентировался на США и Израиль (Мавритания была одной из трёх стран Лиги арабских государств (ЛАГ), имевшей дипломатические отношения с Тель-Авивом. Израиль рассматривал Мавританию как мост, который способен соединить евреев с мусульманами.)

В 1989 был одним из инициаторов создания Союза арабского Магриба.

В 1991 ульд Тайя объявил о переходе к гражданскому правлению и многопартийной системе, 12 июля была принята новая конституция.

Первые многопартийные президентские выборы в Мавритании прошли в январе 1992, на них ульд Тайя как кандидат от сформированной им Демократической и социал-республиканской партии, одержал победу с 62,7% голосов. С 18 апреля 1992 года — президент Мавритании.

На президентских выборах 1997 года получил 90,9% голосов.

В 1995 были установлены дипломатические отношения, а в 1999 — заключено мирное соглашение с Израилем (и фактически заморожены отношения с ООП, главу которой Ясира Арафата, ульд Тайя называл «бандитом»), что вызвало бурю недовольства в стране и исламском мире. Оппозиция стала упрекать ульда Тайю в том, что он «продался сионистам». В ответ были предприняты репрессивные меры. Оппозиция была вынуждена уйти в подполье, все годы правления ульд Тайи регулярно арестовывались «исламские фундаменталисты, связанные с 'Аль-Каидой'». Сам Ульд Тайя объяснял свою необычную позицию тем, что «Мавритания не видела от Израиля ничего плохого», также что «честь не позволяет встать на сторону того, кто не прав, будь он хоть родной брат» и «мы не воруем у народа, и нам нет нужды объяснять людям, кто виноват в их бедах».

В декабре 2001 принял новый закон об инвестиционной системе в стране, направленный на поощрение прямых инвестиций, как внутренних, так и внешних. Закон гарантировал свободу перевода иностранного капитала, связанного с реализованными инвестициями, и обеспечивал равенство между местными и иностранными инвесторами, освобождая их от таможенных пошлин и экспортных налогов для предприятий, работающих по статусу свободной зоны.

12 сентября 2001 года начались аресты исламских радикалов, а в 2003-м — местной ветви партии БААС. 29 мая 2003 по приказу президента в Нуакшоте были закрыты офисы Саудовского исламского института и сеть медресе Образовательного фонда ОАЭ. Начата чистка армии от исламского влияния.

На президентских выборах в ноябре 2003 года получил 67,0% голосов.

В период его правления предпринимались многочисленные попытки переворота. Попытка имела место в 2002 году. В июне 2003 года в Нуакшоте после продолжительных боёв был подавлен очередной мятеж, который возглавила группа происламски настроенных армейских офицеров. Основную роль в этом сыграло ополчение туарегов, пришедшее через сутки в столицу. 27 августа 2004 была подавлена новая попытка переворота, в подготовке которого ульд Тайя обвинил Ливию и Буркина Фасо. Ещё одна попытка имела место в сентябре 2004.

Однако 3 августа 2005 года, когда ульд Тайя был на похоронах короля Саудовской Аравии Фахда, он был свергнут своими ближайшими соратниками — главой службы госбезопасности, другом детства ульд Тайи Эли ульд Мохамед Валлем и командующим президентской гвардией Мохаммед ульд Абдель Азизом. Узнав о происшедшем, не стал возвращаться на родину, а улетел сначала в Нигер, откуда безуспешно обращался к мавританской армии с призывом вернуть ему власть, потом в Катар.

В апреле 2006 года ему было позволено вернуться в страну на условиях отказа от политической деятельности и участия в выборах, однако он отказался. На президентских выборах 2007 года поддержал кандидатуру бывшего управляющего центральным банком страны и своего бывшего советника по экономике Зейна ульд Зейдана (премьер-министр страны в апреле 2007 — мае 2008), который занял 3-е место.

В сентябре 2013 года начал преподавать в военном училище им. Ахмеда бин Мохаммеда в Дохе (Катар).

Итоги правления

В период его правления Мавритания превратилась из небольшой малоизвестной страны с преобладанием кочевого населения, с ограниченной экономической базой и низкими социальными показателями в страну с быстро растущим городским населением, рыночными отношениями и устойчивым экономическим ростом. В стране были найдены новые месторождения металлов, богатые залежи нефти (порядка млрд барр.) и газа (около 30 млрд кубометров). С 1990-х все важные экономические сделки совершались на конкурсной основе, что заметно подорвало давнее влияние Франции и обеспечило приток средств в бюджет. Распределение новых доходов велось под контролем комиссии из авторитетных в стране граждан, что позволило заметно повысить уровень жизни всех граждан страны и сильно подняло популярность ульд Тайя.

Семья

Ульд Тайя отец пятерых детей, двух от первого брака и трёх — от второго. Его первая жена была ливанкой. Рано овдовев, женился на соотечественнице по имени Айша.

Ссылки

• Кто есть кто в мировой политике / Отв. ред. Л. П. Кравченко. — М.: Политиздат, 1990. — С. 24.
• Новейшая история стран Азии и Африки XX век (1945-2000) — Москва, “Владос”, 2001
• [xdnepr.narod.ru/lv/200309_mavr.html Вершинин Л.: Мавру нельзя уходить]

Отрывок, характеризующий Тайя, Маауйя ульд Сиди Ахмед

Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.