Такова спортивная жизнь
Поделись знанием:
К:Фильмы 1963 года
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
| Такова спортивная жизнь | |
| This Sporting Life | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Independent Artists |
| Длительность |
129 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Такова спортивная жизнь» (англ. This Sporting Life) — первый полнометражный художественный фильм британского режиссёра Линдсея Андерсона, вышедший на экраны в 1963 году. Спортивная драма по одноимённому роману Дэвида Стори.
Сюжет
Фрэнк Мэчин надеется стать профессиональным регбистом. Вокруг него увивается огромное количество женщин, Фрэнк же жаждет любви своей домовладелицы миссис Хэммонд, ожесточившейся бесстрастной вдовы, которая в конце концов вступает с ним в физическую сексуальную связь, но и только. Пока Фрэнк остается любимцем и звездой своего клуба, менеджеров и болельщиков, пока он прекрасно играет на поле, все терпят его упрямый, мятежный характер. Миссис Хэммонд надоедает грубость Фрэнка, происходит ссора, он вынужден сменить квартиру. Осознав, насколько необходима была для него эта любовь, Фрэнк пытается помириться, но происходит трагедия. И Фрэнк остается один на один с жестоким и полным насилия миром регби…
В ролях
- Ричард Харрис — Фрэнк Мэчин
- Рейчел Робертс — Маргарет Хэммонд
- Колин Блэйкли — Морис Брейтуэйт
- Энн Каннингем — Джудит, жена Мориса
- Уильям Хартнелл — «Папа» Джонсон
- Алан Бэдел — Джеральд Уивер
- Ванда Годселл — Энн Уивер
- Джек Уотсон — Лен Миллер
- Артур Лоу — Чарльз Сломер
- Хэрри Маркэм — Уэйд
Награды и номинации
- 1963 — Приз Каннского фестиваля за лучшую мужскую роль (Ричард Харрис).
- 1963 — попадание в десятку лучших фильмов года по версии Национального совета кинокритиков США.
- 1964 — Премия BAFTA за лучшую женскую роль (Рейчел Робертс), а также 4 номинации: лучший фильм, лучший британский фильм, лучший британский актер (Ричард Харрис), лучший британский сценарий (Дэвид Стори).
- 1964 — две номинации на премию «Оскар»: лучшая мужская роль (Ричард Харрис) и лучшая женская роль (Рейчел Робертс).
- 1964 — две номинации на премию Золотой глобус: лучшая женская роль — драма (Рейчел Робертс), премия имени Сэмюэла Голдвина.
Интересные факты
- Генерал ВДВ Василий Маргелов, посмотрев фильм, распорядился внедрить регби в общефизическую подготовку десантников.
Напишите отзыв о статье "Такова спортивная жизнь"
Ссылки
- «Такова спортивная жизнь» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v49532 Такова спортивная жизнь] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/this_sporting_life/ «Такова спортивная жизнь»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [www.variety.com/review/VE1117795665/ This Sporting Life - review] (англ.). Variety (Dec. 31, 1962). Проверено 25 июля 2012. [www.webcitation.org/69k94JjNR Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
| ||||||||||||||||||
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья This Sporting Life (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
|
Это заготовка статьи о британском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Такова спортивная жизнь
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
