Такэда, Гэнъё

Гэнъё Такэда (竹田 玄洋| Такэда Гэнъё ,7 марта 1949, Осака, Япония) — главный менеджер внутреннего исследовательского подразделения компании Nintendo. В этом подразделении Такэда работает с момента основания подразделения в 1981 году. Преимущественно он работает над созданием аппаратной части для домашних и переносных консолей, но, иногда, занимается и разработкой видеоигр. Самыми известными играми, созданные под руководством Такэда, являются Punch-Out!! и StarTropics. Гэнъё Такэда также принадлежит авторство первой аркадной игры Nintendo — EVR Race, созданной в 1975 году.

Биография и карьера

Гэнъё Такэда родился в японском городе Осака. С детства Такэда любил мастерить своими руками, делая миниатюрные копии поездов и самолетов. Впоследствии он поступил в Университет Сидзуока в Хонсю, в котором он изучал полупроводники. После окончания учебы в 1970 году, Такэда, по объявлению в газете, поступил на работу в Nintendo. Собеседование он проходил у Гумпея Ёкои. Вместе с Масаюки Уэмурой, Такэда работал в команде разработчиков R&D2, которая трудилась над созданием «электронного тира». Проработав год в R&D2, Такэда стал главным менеджером нового подразделения Nintendo — R&D3. Это было самое маленькое научно-исследовательское подразделение Nintendo — оно насчитывало примерно 20 сотрудников. Однако именно это подразделение было ответственно за разработку всей технической и программной начинки как для игровых автоматов, так и, позднее, для домашних консолей вроде Famicom и NES. В этом подразделении были созданы MMC-чипы, применявшиеся во всех картриджах для Famicom/ NES. В R&D3 занимались не только технической стороной дела, но и программной. Этим подразделением были созданы такие известные игры, как Punch-Out!! и StarTropics. Здесь же создавались и некоторые спортивные игры, включая Pro Wrestling, NES Play Action Football и Ice Hockey. Эти игры создавались с прицелом на американский рынок, на котором, каждая из этих игр, добилась определенного успеха.

Главным ограничением в картриджах для NES была неспособность сохранять результаты прохождения игры прямо на картридж. В картридже использовалась RAM-память, которую легко переписывалась, но при выключении питания, все данные стирались из памяти. Такэда, вместе со своей командой сотрудников создал систему резервного питания от батарейки, которая позволяла играм хранить информацию. Эта технология впервые была применена в игре The Legend Of Zelda Сигэру Миямото. Такэда является автором аналогового контроллера, использовавшегося в системе Nintendo 64. Впоследствии этот контроллер был скопирован Microsoft и Sony для своих игровых систем. В 2000 году R&D3 была переименована в Integrated Research and Development. В том же году, сотрудники этого подразделения, совместно с компанией Conexant создали модем для Nintendo GameCube. Сам Такэда в 2002 году был повышен до главного старшего менеджера, и занимает эту должность в настоящее время.

Разработка Wii

Такэда был одним из ведущих разработчиков, участвовавших в разработке консоли Wii. Он известен своим несогласием с современным подходом для создания нового поколения консолей, где добавляются технические и графические улучшения. Он утверждает, что такая модель является предметом убывающей доходности. «Если Nintendo следовала бы существующим путём развития, то мы бы стремились сделать Wii быстрее и ярче. Мы бы пытались улучшить скорость, с которой бы отображалась потрясающая графика. Но мы не могли не задаться вопросом: „Насколько сильное влияние, в действительности, это окажет на наших клиентов?“. При разработке мы пришли к пониманию неэффективности этого пути, особенно когда сравнили трудности и затраты на разработку против новых опытов, которые могли бы получить наши клиенты». В этой модели Такэда начал сомневаться еще в 2002 году. Как он утверждает, что в какой-то момент потребителей перестанет устраивать графика, что новые эффекты, в конечном счете, перестают вызывать должные эмоции и что «нет конца желаниям тех, кто просто хочет больше. Дайте им одно, они попросят два. Дайте им два и в следующий раз они попросят пять вместо трех, поскольку их желания растут в геометрической прогрессии».

Он часто сравнивает видеоигровую индустрию с автомобильной. Отметив, что не все машины создаются для участия в гонках, он указывает на то, что существует прибыльные рыки для более экономичных, семейных, автомобилей. Такэда отметил, что Wii идет параллельно этой модели, и в одном из интервью упомянул, что одной из главных его технических целей при создании Wii было (учитывая рост счетов за электроэнергию и снижения затрат) урезание мощности, необходимой для работы консоли при сохранении столь же высокой производительности. Wii он часто сравнивал с гибридным автомобилем.

Отрывок, характеризующий Такэда, Гэнъё

– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.