Талабаев, Виталий Викторович

Виталий Викторович Талабаев
Дата рождения	8 октября 1973(1973-10-08)
Место рождения	Борне-Сулиново, Щецинецкий повят, Кошалинское воеводство, ПНР
Дата смерти	13 сентября 1999(1999-09-13) (25 лет)
Место смерти	Новолакский район, Дагестан, Россия
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия
Род войск	Воздушно-десантные войска
Годы службы	1990—1999
Звание	гвардии майор
Командовал	штаб 119-го гвардейского парашютно-десантного полка
Сражения/войны	Первая чеченская война; Вторая чеченская война
Награды и премии

Виталий Викторович Талабаев (8 октября 1973, Борне-Сулиново, ПНР — 13 сентября 1999, Новолакский район, Дагестан) — начальник штаба — заместитель командира 119-го гвардейского парашютно-десантного полка 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, гвардии майор; Герой России (1999).

Биография

В 1990 году окончил Свердловское суворовское военное училище, в 1994 г. — Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.

Командовал парашютно-десантным взводом. C января по апрель 1995 года участвовал в первой чеченской войне, отличился в боях при форсировании реки Сунжа.

С 1995 года — заместитель командира, командир парашютно-десантной роты. С 1997 года, по окончании с отличием Высших офицерских курсов «Выстрел» — заместитель командира 119-го гвардейского парашютно-десантного полка. Досрочно получил воинские звания «старший лейтенант» и «капитан». Стал кандидатом в мастера спорта по офицерскому троеборью, гиревому спорту, плаванию.

13 сентября 1999 года проводил рекогносцировку местности в Новолакском районе Дагестана. Обнаружив боевиков, сооружавших укреплённые позиции, навёл на них воздушный и артиллерийский огонь, затем атаковал их на боевой машине десанта, уничтожил миномёт противника с расчётом, а также автомобиль с находившимися в нём 8 боевиками. При дальнейшем преследовании боевиков погиб в составе экипажа боевой машины десанта, подорвавшейся на противотанковой мине.

Похоронен в Самаре на кладбище «Рубёжное».

Очередное воинское звание «майор» присвоено Приказом командующего Воздушно-десантными войсками от 5 октября 1999 г. (посмертно).

За мужество и героизм, проявленные при ликвидации незаконных вооружённых формирований в Северо-Кавказском регионе, Указом Президента Российской Федерации от 30 декабря 1999 года гвардии майору Талабаеву Виталию Викторовичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Семья

Отец — Виктор Петрович Талабаев (род. 5.12.1950).

Мать — Лидия Павловна Лаврентьева (род. 8.12.1950).

• сестра — Елена (1980—1984),
• брат — Вадим (род. 22.1.1986).

Жена — Инна Владимировна Константинова (род. 30.8.1975, Чирчик); дети:

• Виталина (род. 8.7.1995)
• Никита (род. 9.12.1998).

Награды

• медаль «Золотая Звезда» Героя России (30.12.1999)
• орден Мужества (1995)
• медали.

Память

• Имя В. Талабаева носит одна из улиц в Самаре.
• Имя В. Талабаева увековечено на памятнике-мемориале, посвящённом выпускникам Екатеринбургского суворовского военного училища, погибшим при исполнении служебных обязанностей и выполнении интернационального долга.
• Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа №64 имени Героя России В.В.Талабаева городского округа Самара

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7004 Талабаев Виталий Викторович]. Сайт «Герои Страны».
• [www.eksvu.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=3690 Талабаев Виталий Викторович]. Наша гордость. Екатеринбургское суворовское военное училище Министерства обороны Российской Федерации (29 января 2013). Проверено 21 июня 2013. [www.webcitation.org/6HkQV3Waf Архивировано из первоисточника 30 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Талабаев, Виталий Викторович

Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.