Талагаи

Талагаи
Другие названия	талаги, талагайщина
Этноиерархия
Раса	европеоидная
Группа народов	восточные славяне
Подгруппа	русские южнорусские субэтносы однодворцы
Общие данные
Язык	говоры южнорусского наречия, русский язык
Религия	православие
В составе	однодворцы
Современное расселение
Россия Россия: Воронежская область Воронежская область
Историческое расселение
Воронежская губерния Нижнедевицкий уезд Коротоякский уезд
Государственность

Талага́и (также тала́ги, талагайщина) — субэтническая группа русских, населявшая ряд сёл Нижнедевицкого и Коротоякского уездов Воронежской губернии. Талагаи являлись одной из частей воронежских однодворцев. Как и остальные группы однодворцев, талагаи сформировались в результате переселения служилых людей в XVI—XVII веках в южнорусские губернии для защиты степных границ. После переселения с конца XVIII века в южные районы Европейской части России основного массива русских талагаи оказались в окружении как пришлого русского населения, так и коренных однодворческих групп, с которыми они держались обособленно.

Образованию талагаев как субэтнической группы способствовали культурные отличия от других однодворцев и от новых переселенцев. В частности, от цуканов талагаи отличались ещё и по сословному, так как были свободными крестьянами в отличие от крепостных цуканов. Также с цуканами у талагаев отмечались различия в говоре и антропологическом типе. Название талагаев сложилось на основе прозвища, данному им соседними группами русских.

Как и остальных русских субэтносов, в XX веке талагаев коснулся процесс нивелировки этнографических различий и слияние их с основным массивом русского населения. Точных данных о сохранении талагаями субэтнического самосознания в настоящее время нет.

Классификация

Согласно территориальной классификации русских субэтносов, представленной в монографии Института этнологии и антропологии РАН «Русские», название «талагаи» рассматривается как общее прозвище для однодворцев, относящихся к южной историко-культурной зоне (южнорусской этнографической группе).

По классификации, основанной на факторе происхождения, которая дана в исследовании В. С. Бузина и С. Б. Егорова «Субэтносы русских: проблемы выделения и классификации», талагаи принадлежат к так называемым этнонимичным группам южнорусского населения. Данные субэтнические группы образованы потомками ранних переселенцев в южнорусский регион из более северных районов, причиной их формирования стала изоляция части русского населения со своей этнокультурной спецификой от своего основного массива в результате переселения в области расселения русских с иной этнокультурной спецификой. Окружённые группами русского населения разного происхождения, разного времени заселения, с другими говорами, другой культурой, нередко иного сословия, переселенцы в южные губернии получали от соседей прозвища, нередко негативно-оценочного характера, которые становились со временем их этнонимами, употребляющимися как среди соседей, так и среди представителей субэтносов. Авторами классификации субэтносов по происхождению отмечается, что вопрос отнесения этнонимичных групп к субэтническим является проблематичным, поскольку не всегда очевидны их особенности и отличия от других групп русских, трудно определить степень их стабильности — некоторые группы, возможно, так и не сформировались в субэтносы.

О названии

Название, данное талагаям, объясняется по-разному. По одной из версий, оно связано с характером представителей данного субэтноса и происходит от диалектного слова, означающего «лентяй», «шатун», «тунеядец», «болван», «неуч», «невежа» и прочее. По другой версии, название талагаев связано со словом талакать «картаво говорить», талала «картавый, дурно говорящий», гаять «говорить». Эту точку зрения разделял Д. К. Зеленин, приводивший также формы глаголов талагаять и талалакать «дурно, картаво говорить». Кроме этого, некоторые исследователи связывают данное прозвище с названием мордовской женской верхней рубахи «талагай», отличавшейся, в частности, от женской рубахи, имевшей распространение у живших по соседству с талагаями-однодворцами цуканов.

Существует также версия, что название талагаи — это искаженное «тегиляй» — самый простой (дешёвый) русский доспех в XVI веке, который, в основном и носили небогатые служилые люди, от которых произошли однодворцы.

Происхождение и история

Как и остальные группы однодворцев, талагаи сформировались в результате переселения служилых людей (стрельцов, пушкарей, казаков, засечных сторожей и других) в XVI—XVII веках в южнорусские губернии для защиты степных границ Российского государства. На новых землях однодворцы получали небольшие земельные участки. По мере перемещения государственной границы России к югу, однодворцы оказывались внутри страны, вместе с этим утрачивалось их назначение как защитников границы. В результате реформ Петра I исчезла необходимость содержать военно-земледельческий слой крестьян в центральной России. Поэтому небольшая часть служилых людей вошла в состав дворянства, а большинство было отнесено к податному сословию и стало называться однодворцами, или государственными крестьянами. Как правило это происходило из-за бедности и измельчания земельных наделов бывших служилых людей, или из-за нежелания нести службу. Как свободные крестьяне однодворцы сформировались в особое сословие, занявшее промежуточное положение между помещиками и крепостными. Однодворцы жили обособленно от владельческих крестьян и не смешивались с ними. Кроме сословных отличий между ними также имелись бытовые, хозяйственные, диалектные и другие отличия. Кроме того, разного рода различия были характерны и для разных групп однодворцев, иногда такие различия были настолько сильными, что однодворцы из разных групп старались держаться друг от друга обособленно и не вступали между собой в родственные связи. В таких условиях диалектные, культурные и иные отличия талагаев от других групп русских Воронежской губернии закреплялись, способствуя тем самым формированию особой субэтнической группы.

Ареал

Талагаи жили в следующих сёлах Воронежской губернии:

• Нижнедевицкий уезд: Новая Ольшанка; Верхнее Турово; Нижнее Турово; Вязноватовка;
• Коротоякский уезд: Мастюгино; Оськино; Платава; Россошки; Краснолипье.

В селе Коломенское Каширского района местных жителей до сих пор называют талагаями или талагушками.

См. также

• Новосильские казаки
• Горюны
• Щекуны
• Ягуны

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

1. Бузин В. С., Егоров С. Б. [portal.kspi.kz/files/book_ik/%D0%9A%D0%BE%D0%B7%D1%8C%D0%BC%D0%B8%D0%BD.pdf Субэтносы русских: проблемы выделения и классификации] // Малые этнические и этнографические группы (Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения проф. Р. Ф. Итса). Историческая этнография. Вып. 3 / Под ред. В. А. Козьмина. — СПб.: «Новая Альтернативная Полиграфия», 2008. — С. 308—346.
2. Винников А. З., Дынин В. И., Толкачёва С. П. [www.vestnik.vsu.ru/program/view/view.asp?sec=hyman&year=2004&num=02&f_name=vinnikov Локально-этнические группы в составе южнорусского населения Воронежского края] // Вестник ВГУ. Серия: Гуманитарные науки. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2004. — № 2. — С. 87—96. (Проверено 27 сентября 2014)
3. Власова И. В. [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/6.htm#22 Этнографические группы русского народа. Историко-культурные зоны] // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М.: «Наука», 1999. — С. 107—108. (Проверено 27 сентября 2014)
4. Власова И. В. [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/6.htm#25 Этнографические группы русского народа. Группы русских южной зоны и центра] // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М.: «Наука», 1999. — С. 111—114. (Проверено 27 сентября 2014)
5. Зеленин Д. К. Талагаи (щекуны) и цуканы // Памятная книжка Воронежской губернии на 1907 г. — Воронеж, 1907.
6. Чижикова Л. Н. Этнокультурная история южнорусского населения // Этнографическое обозрение, № 5. — 1988.

Отрывок, характеризующий Талагаи

Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.