Талгар

Город Талгар каз. Талғар Страна КазахстанКазахстан Область АлматинскаяАлматинская область| Алматинская Район Талгарский Координаты 43°18′00″ с. ш. 77°14′00″ в. д.43.30000° с. ш. 77.23333° в. д. / 43.30000; 77.23333    Основан 1858 Первое упоминание 982 Город с 1959 Высота центра 973 м Тип климата резко-континентальный Население 50 476 человек (2010) Часовой пояс UTC+6 Телефонный код +7 72774 Почтовый индекс 041600

К:Населённые пункты, основанные в 1858 году

Талга́р (каз. Талғар, /tɑlˈɣɑr/) — город в Казахстане, центр Талгарского района Алматинской области. Расположен на северных склонах Заилийского Алатау, в 25 км к востоку от Алма-Аты.

География

Город Талгар расположен в центре евразийского континента, на юго-востоке Республики Казахстан, он занимает площадь 1808 га и находится на высоте 1000—1300 метров над уровнем моря. Талгар находится на одной параллели с такими известными городами как Гагры и Владивосток. Через город проходит автотранспортная магистраль республиканского значения, соединяющая г. Талгар с г. Алма-Ата протяженностью 25 км. Сообщение города с другими городами осуществляется автомобильным, железнодорожным, воздушным транспортом через г. Алма-Ата.

Климат

Климат в городе резко-континентальный с жарким летом и холодной зимой, со значительными колебаниями в температуре не только между сезонами, но и между временами суток. Солнечных дней в Талгаре много: до 1596 часов в год. Также в году насчитывается до 151 дней без заморозков. Уровень температурного колебания воздуха варьируется на различных высотах: при подъеме на более чем 1400 метров выше уровня моря средняя ежегодная температура воздуха понижается на 0,66 ° каждые 100 метров.

История

Средневековый период

В письменных источниках впервые упоминается в 982 году в географическом трактате неизвестного автора «Худуд ал-Алем» («Границы Мира»), под именем Талхиз (Тальхиз), согласно автору оно располагалось на границе между тюркскими племенами чигилей и карлуков. Анализируя название «Талхиз», ученые пришли к выводу, что оно было искажено и звучало иначе — Талхир (Тальхир). Существует также древнетюркская трактовка этого слова — Донгар, что переводится как «Высокая ледяная гора». Общепринято тождество Талхира с городищем Талгар, одним из крупнейших средневековых городов Илийской долины.

Поселение располагалось на правом берегу реки Талгар и представляло собой довольно крупный средневековый город — его площадь в X веке составляла 28 га. Площадь укреплённого участка (четырёхугольника с длиной сторон около 300 м) составляла примерно 9 га, по углам вала и по периметру имелись башни за валом — ров. В середине юго-западной и северо-восточной стен имелись два въезда, соединённые дорогой, которая делила город на две приблизительно равные части. К укреплённой части города примыкали иные постройки торгово-ремесленного и сельскохозяйственного характера.

По археологическим раскопкам удалось установить, что город начал формироваться в конце VIII—IX веках, наиболее интенсивное его развитие пришлось на X — начало XIII веков, в нём были развиты кузнечное, металлообрабатывающее, гончарное, стекольное, косторезное ремёсла, строительное дело. По вскрытым усадьбах видно, что они состояли из жилой части (4-6 и более помещений) и двора. В жилых комнатах имелись тандыры для обогрева и приготовления пищи, в том числе лепёшек. В большинстве домов имелись зернохранилища площадью от 32 до 75 м². Внутри примыкающих к домам дворов, обнесённых каменными и глинобитными заборами, устраивали загоны для овец и коз, конюшни, сараи для коров. Таким образом, известно, что жители Талхира занимались скотоводством и земледелием. Последнее преобладало, что очень характерно для этих мест. Особенно было развито выращивание пшеницы и садоводство — культивирование яблок, урюка, винограда. Выгодное расположение на Шелковом пути способствовало развитию ремесленничества и как следствие торговли, о чём свидетельствуют находки на местах археологических раскопок. Наличие шлаков и кусков руды в большом количестве позволяет сделать вывод о выплавке в городище железа.

В составе Российской империи

После основания укрепления Верное (ныне Алма-Ата) в феврале 1854 года, по решению местных властей вокруг него было заложено несколько казачьих станиц для укрепления восточных границ Российской империи. Это станицы Надеждинская (ныне Есик), Любавинская (ныне Каскелен) и Софийская (ныне Талгар). Закладка станицы Софийской относятся к февралю-марту 1858 года, когда хорунжий Жеребятьев с 24 семьями сибирских казаков на правом берегу реки Талгар основал первые постройки поселения.

Советский период

В 1928 году был образован Талгарский район, административным центром которого стал Талгар.

В городе родились

• Ногайбаев Идрис (1931—1989) — актёр театра и кино, народный артист СССР (1982).

Ссылки

• [www.akimat-talgar.gov.kz Официальный сайт аппарата акима Талгарского района]
• [www.e-talgar.com Электронный Талгар]
• [talgar.narod.ru/ Неофициальный сайт города Талгара]

Отрывок, характеризующий Талгар

А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.